И вновь никакой крови и никакой реакции на удар, только какое-то недовольное утробное рычание.
Это показалось Максиму забавным и он, решив продолжать игру, приподнял щит и вонзил нож в ляжку мужчине, а затем нарочито медленно сал вести его вниз попутно взрезая плоть.
Как только мужчина, заинтересовавшийся тем, что же там у него происходит с ногой, стал нагибаться, Канаев стремительно опустил щит и с улыбкой озорника вонзил нож в его открывшуюся спину.
Однако улыбка его немного померкла, когда, наверняка смертельный удар через лопатку в сердце, не достиг своего результата.
Его оппонент вновь что-то промычал и это, как и его не желание умирать, уже начинало раздражать Максима.
Бросив очередной короткий взгляд на царивший вокруг него хаос, Канаев внезапно понял, что всё далеко не так как представлялось ему всего несколько секунд назад.
Бойня, которая сейчас разыгралась на площади была необычна уже тем, что он увидел, как под натиском нападавших стремительно таят хорошо экипированные и обученные силы правопорядка, словно перед ними не уличная банда, а какое-то отборное подразделение. Другим не мене важным фактором был удручающий счёт в этом сражении — Канаев не видел ни одного такого счастливчика, который сумел добиться хотя бы близкого к его результату. В общем, похоже, что борьба с их стороны пока шла почти в сухую.
Тем временем ослепший и получивший смертельную рану мужчина, отчего, впрочем, нисколько не унывающий продолжал настойчиво ломиться к Канаеву, как бессмертный призрак.
Максим решил, что ещё раз попытается «утихомирить дядю», а затем будет думать, как уносить отсюда ноги, пока игра не стала слишком горячей.
Вновь приподняв щит, Максим уверенным движением полоснул по сухожилиям находящимся под коленными чашечками.
К его немалому удивлению человек, который должен был непременно лишиться устойчивости и упасть, продолжал оставаться на ногах.
Немного поработав ножом, Максим, словно стружку, срезал с ноги противника коленную чашечку.
На этот раз нога мужчины подогнулась, и он присел на одно колено.
Максим ударил стальным лезвием грудь четыре раза. Затем присев воткнул нож чуть ниже в брюшину и распорол живот.
Наружу устремились внутренности, имеющие странный тёмный цвет, в нос ударил тяжёлый густой запах.
Но, не смотря на несколько прямых ударов в сердце и ещё с десяток травм на совместимых с жизнью, противник Максима чувствовал себя довольно бодро и похоже вовсе не собирался приставляться.
В сердцах Максим стоящий над кучей зловонных кишок, пнул упрямого мужчину никак не желающего умирать в истерзанную грудь и тот, наконец, о чём-то сообразив, решился таки пригнуться и просунуть голову под щит.