Вполне возможно, что им бы это удалось, если бы Канаев не достиг своего убежища на несколько мгновений раньше. Именно тогда он достиг дверей автобуса, шествуя вслед за двумя омоновцами — это было всё, что осталось от первоначальной толпы насчитывающей около тридцати человек, которые раньше возглавляли арьергард отступающей колонны. Уже практически у самых дверей этих ребят схватили и начали тянуть в разные стороны, внезапно освободив дорогу для Канаева, и он, не теряя время на помощь этим ребятам, приник к плотно запертой двери.
Прикладывая неимоверные усилия, Максиму удалось разжать намертво сомкнутые створки. Цилиндры, наполненные сжатым воздухом и удерживающие двери в закрытом положении, словно обладая недобрым, мелочным разумом, сопротивлялись вплоть до самого последнего момента, когда Максим, наконец, смог втянуть в салон стопу, обутую в тяжёлый прочный ботинок, в каблуке которого засел чей-то сломанный от чрезмерного усилия зуб.
Испытывая чувство победного ликования, Максим бросился к водительской кабине, и легко перемахнув через двигатель, закрытый чехлом из плотной материи для звукоизоляции, и одновременно служащий перегородкой от пассажирской части салона, оказался в кресле водителя. Он готов был немедленно повернуть ключ зажигания и тут же сорваться с места, бросив на произвол судьбы своих боевых товарищей, но…
Блаженная улыбка, исказившая его лицо, со стороны более всего напоминающая дикий оскал, о существовании которой он и сам вряд ли догадывался, медленно сползла с его лица.
Ключей в замке зажигания не было.
* * *
Андрей прошёл мимо ресторана «Клеопатра» вплотную подступив к новой ограде огораживающий старый парк. Руководство ЮТИТПУ взявшее шефство над этой территорией очень рьяно взялось за дело. Почти ничего здесь не напоминало тот тенистый островок, через который пролегала удобная дорожка, почти идеально пересекающая его по диагонали, по которой так удобно было спешить по утрам на работу.
Теперь от всего остались лишь одни воспоминания: тополя были полностью уничтожены, как утверждал ректор ЮТИТПУ, с последующей посадкой более благородных сортов деревьев, от асфальтовой тропки, с помощью которой он экономил, по крайней мере, три минуты пути, не осталось ровным счётом ничего — её сровняли с землёй грейдера.
Сейчас вход на территорию парка был метрах в пятнадцати от угла — там, где строители оставили небольшой незагороженный пролёт, правда пробираться до него приходилось по узкой тропке обрамлённой по сторонам лопухами, почти в рост человека, мокрыми от утренней росы. От этого проёма в ограде тянулась дорожка, протоптанная такими же несгибаемыми упрямцами, что и он, продолжающих упорно ходить той же дорогой, почти в точности повторяющей контуры старой.