В этом году первый месяц осени к всеобщему изумлению изобиловал проливными дождями. Так что урожай был собран второпях, и цены, соответственно, весьма ощутимо повысились. Кому такая осень была в радость, так это грибам, а ещё точнее — грибникам: на рынке под намокшими навесами были выставлены корзины с опятами, груздями, лисичками и даже запозднившимися подосиновиками.
Ну вот, сейчас снова зарядил дождь. Судя по усиливающемуся стуку — надолго.
Я грустно посмотрела в окно. Лужи, не успевшие просохнуть с прошлого раза, пузырясь, снова наливались водой. Гипнотический шелест воды, стекающей с крыши по стокам, завораживал. Работа, заключавшаяся в резке кореньев, и без того наскучившая с самого утра, с первого мига, как ноги после теплой постели соприкоснулись с полом, отлетела куда-то в глубины сознания, оставив меня наедине с мирком за четырьмя маленькими толстыми стеклышками в оконной раме.
С такой погодой я часто сталкивалась: трясясь под промокшим насквозь плащом на краю телеги, покрытой скользкой соломой, сидя в своей каморке с что-то бубнящим по потрепанной тетрадке Наставником, перебирая свои мешочки в маленькой одинокой избушке на краю леса…. Я не привыкла предаваться меланхолии, предпочитая скрашивать эти приступы каким-нибудь занятием. И сейчас я поступлю именно так же, как всегда поступала.
Я взяла в руки нож, педантично выровняла на разделочной деревянной доске чисто вымытые корешки петрушки и начала быстро-быстро резать круглыми пластиками. Петрушка попалась сочная и брызнула мне соком прямо в левый глаз. Я утерлась ладонью и снова невзначай глянула в окно. А в Великолесье сейчас тепло и светит солнце…. Ах ты, нечисть! Этого мне ещё не хватало вспоминать!
Я яростно застучала лезвием по доске, кроша ни в чем не повинные корешки.
Помню тот день, когда я вернулась в Паулурбос, как сейчас (благо, это было месяц назад).