— Не знаю я ни о каком ружье! Не был я здесь в воскресение утром! Не стрелял! Требую своего адвоката! А то этот и полслова в мою защиту не сказал. Молчать буду!
— Ну, что ж, молчать, так молчать, — как-то безразлично молвил следователь. — Вы уже и так достаточно наговорили. А все остальное мы и так знаем. Знаем, что билет для вас на нашей станции покупал ваш товарищ Иван Пронцив. Именно с этим билетом вы в воскресение на утренний поезд садились. Свидетельские показания у нас имеются. Вот только нам еще не совсем ясно, сами ли вы обрез где-то достали, или вам его дал капитан милиции Пронцив И.П…
— Не давал мне Иво никакого обреза!
— Не давал, значит… А к какому Нику вы от меня звонили?
— Ни к какому! К совсем другому! У меня много Ников и Ивов в друзьях водится.
— Да мы все уже проверили. И Ника вашего проверили, и Иво. Кстати, и обрез в его машине нашли. И отпечатки пальцев с него сняли. И ваши, и вашего друга Иво, то есть — Ивана. Теперь вопрос стоит так: лично ли вам, Скребков, или гражданину Пронциву понадобилось Василия Степанчука убивать? Чтобы знать точно, что вы, Скребков, только исполнитель, или и заказчик тоже.
— Да какой я заказчик? Это все — они…
— Кто, они?
— Не скажу! А вы почему меня не защищаете? — к адвокату. — Мне тут убийство нахально шьют, а вы — ни слова в мою защиту!
— Так вы уже достаточно на себя наговорили. Лично мне уже все ясно. Следователю, думаю, тоже. А что касается вашей защиты, то мы сможем потом сам на сам поговорить. Конечно, если вы того пожелаете…
— Не пожелаю! Мне друзья адвоката наймут!
Семен Петрович криво улыбнулся:
— Думаю, что некоторым из ваших друзей и самим теперь адвокаты понадобятся. Один из них вам обрез дал? Дал. Он же и стрелять учил? Скорее всего, именно он. По мишеням… Другие ваши друзья о подготовке преступления, скорее всего, знали. Знали, но правоохранительные органы о том не предупредили. Значит, теперь каждый из них тоже под статьей ходит. Вот только под одной ли? Так что, Скребков, вряд ли им теперь до вас. Не будет вам другого адвоката, кроме меня. Друзьям вашим теперь бы свои личные дела утрясти.
Клуб клинобородых развалился, как карточный домик. Даже, без особенных усилий извне.
Пронцив долго не упирался. Тем более, что именно в его машине нашли обрез охотничьего ружья шестнадцатого калибра. Экспертиза неопровержимо доказала, что именно из этого обреза и был произведен роковой выстрел в Василия Степанчука. И отпечатки пальцев на обрезе были обнаружены. И самого Пронцива, и Скребкова. Почему не спрятал обрез? Он даже сам себе не мог ответить на этот вопрос. Пожалел, наверное? Или считал, что для других дел еще понадобится?…