— Неправда! — возмутился Иван. — Она меня любит. И мы уедем отсюда — вдвоем. Как только возможность появится.
— Ну ты-то точно уедешь, — желчно произнес полковник. — По крайней мере на три месяца.
— Дядя Степа…
— Все! — рыкнул Борзов. — Разговор окончен. Шагом марш отсюда!
Иван вскочил и вылетел из кабинета, хлопнув на прощание дверью.
Борзов усмехнулся. Давай-давай, Ванька, выпусти пар! Степан Ильич сам задал разговору такой тон; не начальственный, а дружеский, родственный. И потому хлопанье дверью, совершенно недопустимое с точки зрения субординации, его не возмутило. Эх, молодо-зелено, не бито — не учено! Да разве ж им чего докажешь? Пока сами себе лоб не расшибут, никому верить не станут.
И хорошо, что Иван уедет. За три месяца поостынет, подумает. Потом в отпуск, домой — пусть там амуры крутит. Глядишь, встретит хорошую девушку, всерьез увлечется. Надо бы сестре написать, — может, присмотрит кого заранее.
И хотя Степан Ильич разговором с племянником был в целом доволен, какой-то мутный осадок остался, раздражая, мешая переключиться на другие дела.
Голощекин. Не дай бог узнает, что Ванька вокруг его жены круги нарезает! Убьет. Уничтожит. Со свету сживет.
Борзов считал Голощекина отличным офицером, образцом для подражания. Никаких нареканий по службе. Никаких дурных слабостей. И все же было в нем нечто настораживающее, отталкивающее. Что именно, полковник сформулировать не мог, но, общаясь с Никитой, каждый раз испытывал странное ощущение, будто тот многого недоговаривает. Два пишем, три в уме.
А Ваньку угораздило втюриться в его жену!
Но Марина-то, Марина! Тоже хороша. Хотя, может, она просто жалеет Ивана? Видит, что тот к ней неровно дышит, и боится обидеть откровенным отказом, дать от ворот поворот. Щадит его чувства. А дурачок наш все всерьез принимает, думает — любовь. Поговорить с ней, что ли, осторожненько так, чтобы не оскорбить невзначай? Пусть не морочит парню голову почем зря. И складывается все удачно: она его перед отъездом образумит, а он вдали от нее быстрей в руки себя возьмет.
А с другой стороны… Иван — парень горячий, как бы дров не наломал. Не выдержит еще, даст деру с Береговой, и тогда уж точно не миновать ему трибунала. Все навесят: и Васютина, и шашни с капитановой женой, и дезертирство.
Сколько их, таких горячих, сбегало, чтобы с возлюбленной своей объясниться! Получил, скажем, письмо из дома, а там: так, мол, и так, не дождалась тебя твоя девушка, с другим гуляет. Ну и все — кровь в голову, а дурная голова, как известно, ногам покоя не дает. И побежал-помчался, про последствия даже не думая.