Я сразу ей всё простила. Кто торчит каждое утро у плиты — поймёт меня.
Вскоре поднялись домашние. Сонные, мрачные, но обречённые на бодрствование. Однако, вид блинчиков, жирных, поджаренных, сразу радостно их оживил.
Едва закрылась за ними дверь, как снизу раздался голос Влада:
— Столя! Сбрось, пожалуйста, курточку, на вешалке забыл!
Ох, эти мужчины! О чём только они думают? Они думают, а решать-то нам.
На вешалке курточки не было. Она, видимо, упала и теперь лежала под ней тёмной кучей. Я сгребла в охапку тяжёлую вещицу (наверное, в карманы понапихивал запчасти для машины!) и выбросила ее в окно.
Снизу донёсся вопль:
— Ты что, с ума сошла, Столпудель?! Зачем Тамика сбросила? А если б мы его не уловили? Что, трудно вывести во двор собаку? И курточку не забудь!
Короче, обычная утренняя суета. Я, наконец-то, смогла добраться до телефона и позвонила нужной мне девушке. Приезд гостей, попросту говоря, выбил меня из колеи, и мне было не до звонков. Трубку долго не снимали, затем в ней послышался сонный недовольный голос:
— Да.
— Сотрудник ФСБ Ламанова, — представилась я.
— Нет, — сказала девушка.
— Что — нет? — растерялась я.
— Сотрудник КСВ Куликулина.
— Какого ещё КСВ?
— Кафе «Сладкий вздох».
— Вы — Юля Куликулина?
— Да.
— А я из службы безопасности!
— Спасибо, но я — в безопасности.
— Юля, мне надо с Вами встретиться.
— А кто это?
— Я же говорю, сотрудник федеральной службы безопасности Ламанова Евстолья Анатольевна.
— Ой, а я болею.
— Это очень важно. По поводу смерти Полины Грибовой.
На том конце провода возникла пауза, затем притихший голос сказал:
— Если хотите, приезжайте ко мне домой.
— А куда?
— Улица Сырокопчёная, дом 8, корпус 3, подъезд 6, этаж 9, квартира 315.
— Найду, — заверила я, но пришлось долго поплутать, прежде чем отыскался замысловатый адрес.
Лифт, естественно, не работал, его обычно отключают временно. К моему приходу. На такие мелкие пакости судьбы я уже не обращаю внимания. И потому решительно направилась вверх по лестнице. На седьмом этаже пришлось всё-таки передохнуть перед окончательным подъёмом. Нет, с блинчиками и им подобными надо кончать. Хоть и вкусно, и особо приятно, что кто-то сделал за тебя приевшуюся работу на кухне, но… сыщик должен быть лёгким на подъём. А то дыхалку перекрывает конкретно, как выражается наш Данька.
Наконец, я была у цели и… застыла в нерешительности. Честно говоря, я уже боюсь дверей. Вечно за ними меня ожидают неприятности. Я позвонила раз и два, и три. Тишина. Меня обдало ознобом от неприятного предчувствия. Я постучала в дверь, и… она сама с противным скрипом отворилась. Ну вот, всё повторяется, как с Петром Грибовым. Опять опоздала! И первым делом в квартире, куда я, конечно же, вошла, поискала глазами туалет. Потому что я уже опытная, знаю, что мне сейчас будет необходимо. Как ни странно, на кухне был порядок. А, может, убийца ещё здесь? Я открыла свою сумочку, пошарила там рукой, но ни пистолета, ни ножа не обнаружила. Просто, потому что у меня их и не было. Лишь скомканный носовой платочек, связка ключей, набор различных удостоверений и тюбик губной помады. Я вытащила его и наугад подкрасила губы. Это меня немного успокоило. Если что, скажу, мол, проходила мимо и зашла спросить, который час, решила я, медленно продвигаясь по квартире. В спальне, спиной ко мне, закутанный в одеяло лежал человек. Слева, на уровне лопатки, краснело пятно. Я прикрыла ладошкой безмолвно открывшийся рот и уже развернула плечи, чтобы бежать по назначению, но всё же решила действовать до конца.