— Тебе нужен бумажный пакет, чтобы подышать в него? — спрашивает Фейт.
Я смеюсь.
— Может, он понадобится мне чуть позже.
— Расскажи мне о том дне, — просит она.
Я качаю головой.
— Не могу.
— Почему? — шепчет она.
— Потому что вспоминать больно, — признаюсь я.
Хотя предпочёл бы промолчать.
— Они все мертвы? — тихо спрашивает Фейт.
Я киваю.
— Сколько их было?
Она поправляет плед, чтобы тот лучше меня укрывал, и я чувствую, как её ступня скользит чуть ниже моего бедра. Я улыбаюсь. Мне это нравится. Нравится намного больше, чем должно бы.
— Десять человек, — отвечаю ей.
— Как их звали?
Боль в моей груди становится невыносимой, а от возникшего комка начинает болеть и горло, потому что я не могу проглотить прошлое. Когда я перевожу взгляд на неё, то замечаю, что её глаза блестят от непролитых слёз. Блядь. Я её расстроил.
— Мне так жаль, — говорю я. — Мне не следовало обременять тебя этим.
— Нет, следовало, — произносит она с лёгким смешком. Этот переливающийся звук приятен, как перезвон колокольчиков в ветреный день на крыльце дома моей бабушки. — У меня всё равно нет других дел.
Мыслями я возвращаюсь в прошлое. Я всё ещё вижу их лица. Вижу, какими они были до и после взрыва. Как раз это и не даёт мне покоя.
— Джимми. Ему было девятнадцать, он любил играть в покер. И сколько бы раз мы не играли, он всё время побеждал.
Повернувшись ко мне лицом, она опускает голову на спинку дивана и уютно устраивается на подушках. А потом зевает.
— Кто ещё? — спрашивает она.
— Рон, Бобби, Дэвид, Джон и Дружище. Все родом из Теннеси, а познакомились в Бейсике.
— Дружище? — фыркает девушка.
— У него были огненно-рыжие волосы, и звали его Шеймус О'Мэлли.
— Дружище звучит намного лучше.
Она усмехается, и боль в моей груди становится сильнее.
— Алекс, который был той ещё занозой в заднице. Как-то он стырил мои тапочки для душа и спрятал их. Он не собирался их носить, просто не хотел, чтобы такая возможность была и у меня. — Я скучаю по его приколам. — Джефф, что был мне как брат. Я знал его дольше всех.
— А ещё двое? — спрашивает Фейт, подняв два пальца.
Я киваю.
— Рекс и Рик. Они были как близнецы — куда один, туда и другой.
Она кивает, удобнее устраивая голову на диване, а мне хочется, чтобы её голова лежала на моей груди, и я мог её чувствовать. Я хочу чувствовать её дыхание на своей коже. Блядь.
— Рик, как и я, пережил взрыв, — выпаливаю я.
Она поднимает голову.
— Я думала, ты сказал, что они все мертвы.
— Он, как и я, пострадал при взрыве, но, когда понял, что я потерял ногу, поднял меня и потащил, перекинув через плечо.