– Спасибо, – сказал он и, кивнув на бумаги, добавил: – И за это тоже, – чтобы у Луизы не возникло сомнений, что он благодарит ее лишь за работу над книгой.
Но мисс Оливер невозможно было обмануть.
– Я не настолько наивна, как вам кажется, Алекс, – вдруг сказала она. – И я знаю, что стала далеко не первой женщиной, побывавшей с вами на этой кушетке.
– Я…
– Не морочьте себе голову. Мы друзья. Ничего большего я от вас не жду.
– А следовало бы… – не подумав, пробормотал граф. Но ведь он сказал правду. Джентльмен не станет обращаться с женщинами, как с носовыми платками: попользовался и выбросил.
Кому многое дано, с того многое и спросится. Люди, которые жили на его земле, и чьими трудами прирастало его богатство, слуги в доме, обеспечивающие его комфорт, – все они могли бы рассчитывать на более достойное отношение. Граф, знающий себе цену, посчитал бы ниже своего достоинства завоевывать себе известность ложью, слухами и скандалами.
Мисс Оливер призывала Хавьера сказать «нет» любой фальши.
Отчего-то стопка бумаг, которую он держал в руках, показалась ему неподъемно тяжелой.
– Увидимся утром, – осипшим голосом произнес Хавьер.
– А как же… – очень тихо сказала Луиза, а, может, ему это только послышалось? Но он уже вышел за дверь, а возвращаться не было смысла.
Глава четырнадцатая,
включающая ошибку в расчетах
– Шесть миллионов овец.
Цифра была взята с потолка, и Хавьер об этом знал. Напротив него за столом, заваленном бумагами, сидел, сложив руки домиком, его секретарь: лысоватый невзрачный молодой человек в очках, с немного сутулой спиной и угодливыми манерами.
– Что это, Хоскинсон? – недовольно скривив губы, поинтересовался Хавьер, ткнув пальцем в странную цифру.
Хоскинсон ответил вкрадчиво и ласково, словно надеялся усмирить злобного пса.
– Мистер Чаттертон говорил вам, какие данные заносятся во вторую колонку?
Хавьер опустил лорнет и потер глаза.
– Я прикажу его повесить. Мне больше не нужен управляющий.
По правде говоря, мистер Чаттертон был тут ни при чем, и в своих трудностях Хавьер был виноват сам. Он не заглядывал в гроссбух с тех пор, как… Впрочем, зачем вообще во что-то вникать, когда всю работу за тебя делает такой толковый управляющий, как Чаттертон. Все шло гладко из года в год, десятилетие за десятилетием. И Хавьер, понятное дело, находил себе более интересные занятия, чем корпеть над гроссбухом.
По крайней мере, до недавних пор ему казалось, что он проводит время интересно и весело.
– Милорд? – Хоскинсон деликатно намекнул, что пора вернуться к делам насущным.
– Шесть тысяч овец, – пробормотал Хавьер. – Нет, я, пожалуй, не стану сегодня убивать Чаттертона.