Графиня побледнела, лишь на скулах остались два красных пятна.
– Вы поступили против ее воли?
Хавьер широко улыбнулся.
– В конечном счете – она была не против.
Его живот свело спазмом, его тошнило, словно он разом выпил на спор всю бутылку своего любимого бренди. Неужели он когда-то был способен на такую беспримерную глупость?
Рвотный ком поднимался все выше, но Хавьер продолжал улыбаться. Эта улыбка была словно проклятие. Графиня начала медленно подниматься. Казалось, каждое движение причиняет ей боль. Так вставать могла только старуха. Леди Ирвинг уцепилась за край столешницы, подалась вперед, медленно распрямилась, опираясь на руки. И лишь после этого отвела плечи назад.
И резко ударила графа по щеке.
Хавьер испытал нечто сродни облегчению.
Графиня смотрела на него сверху вниз, с глубочайшим презрением.
– Я сожалею о том, что доверяла вам. Я сожалею о том, что дала вам шанс. Не каждый его заслуживает.
Медленно, выверяя каждое движение, она придвинула стул к столу, поставила бокал на буфет и вновь повернулась к Хавьеру. Он задержал дыхание в ожидании окончательного вердикта.
– Я думала, вы тот, кто нужен Луизе. Я думала, что вы сможете вытащить ее из скорлупы и будете любить такой, какая она есть.
Хавьер молчал, не зная, что ей ответить.
– Но теперь я вижу, что вы принадлежите к той категории мужчин, которые вообще никому не нужны. – Графиня повернулась к нему спиной и медленно пошла к двери. На пороге она обернулась. – К полудню мы уедем.
Хавьер кивнул. Улыбка продержалась на его лице до того момента, как за графиней закрылась дверь.
Что сделано, то сделано. Любишь кататься, люби и саночки возить. Он построил башню из слухов и предположений, и теперь в этой высокой, но крайне неустойчивой башне никому, кроме него самого, нет места. Но, по крайней мере, он не позволит никому с нее упасть и разбиться.
То была Пиррова победа. Но победа все же лучше, чем поражение.
Луиза не видела тетю в такой ярости с того дня, как пришлось объявить о расторжении ее помолвки с Мэтисоном, то есть с начала марта. Но тогда основной удар гнева графини пришелся на сводную сестру Луизы Джулию и на бывшего нареченного Джеймса. Досталось тогда и лорду Хавьеру.
Сейчас, когда, не обращая внимания на протесты горничной, леди Ирвинг распихивала наряды своей племянницы по сундукам, Луиза поняла, как ей повезло, что тетин гнев той весной задел ее лишь краем.
– Глупая девчонка, – говорила графиня, беспощадно комкая нарядное платье Луизы. – Нет. Тупая девка! Только тупица стала бы водить шашни с бабником! Только тупица умудрилась бы вляпаться в скандал. Опять!