Глава двадцать девятая,
содержащая окончательное отречение от лорда Хавьера
Она не хотела этого, правда не хотела. Но ее мозг заработал вновь, едва лопатки коснулись золотистой бархатной обивки.
– Нам дали всего час. Сколько времени у нас осталось?
– Вполне достаточно. Уиллинг еще не ударил в гонг.
Да уж. Словно по первому звуку гонга они должны были броситься в гостиную, растрепанные, раскрасневшиеся. Чтобы их появление гости встретили аплодисментами.
Представив эту картину Луиза, как ни странно, не испытала смущения или страха. Напротив, ей стало весело. Как было бы здорово сбросить маски и сказать всему миру: «Да, мы хотим друг друга. Нет, мы не те, кем вы нас считаете».
Хавьер зарылся лицом в ее волосы, вдыхая их аромат.
– Мне нравятся эти блестки. Очень красиво. Можно мне их рассмотреть получше?
– Я уже не смогу вернуть прическе первозданный вид, – тихо пожаловалась Луиза.
Хавьер сосредоточенно разрушал ее прическу, пропуская сквозь пальцы украшенные бусинами пряди.
– Я так давно мечтал распустить ваши волосы, – пробормотал он. – Узнать, какие они на ощупь.
– Обычные. Как все волосы. Как ваши.
– Нет, уж точно не как мои, уверяю вас.
Ох уж эти его длинные, пальцы. Они были одновременно везде – касались ее волос, шеи, груди.
– Ваши волосы – обещание, – сказал Хавьер.
– Что за обещание?
Нет, чтобы пропустить вопрос мимо ушей. Кто ее тянет за язык? Да и какое ей дело до того, что он имел в виду, когда ею владеет одно желание – желание ласки, желание прикосновений этих волшебных рук.
Должно быть, голос Луизы предательски дрогнул, потому что граф улыбнулся.
– Ну что же, раз я вытащил шпильки из вашей прически, – сказал он, и волна шелковистых волос упала на плечи, приятно щекоча шею и лицо, – может, вы позволите мне еще что-нибудь снять?
– Давно пора. – Луиза думала недолго. – Вы могли бы начать со своего сюртука.
Хавьер на мгновение замер, а потом рассмеялся.
Рассмеялся настоящим смехом. Жаль, что ей так редко удавалось услышать, как он вот так смеется. Впрочем, изменения только начались.
– Если вы помните, я не обещал вам быть сговорчивым. Но тут я повинуюсь вашей воле.
Граф встал и начал стаскивать сюртук, что было сделать непросто, если принять во внимание фасон и искусство портного. Сюртук сидел на нем как влитой. Пришлось довольно много двигать плечами. Но смотреть на то, как он это делает, было приятно.