Да, так и есть, Локвуд горделиво приосанился.
– Превосходная работа, мисс Оливер. Я всегда подозревал, что в вас кроются необычные таланты, – сказал маркиз.
И тут Хавьер не выдержал и привычно закатил глаза.
Если кто-нибудь еще и заметил пошлый намек в словах Локвуда, то предпочел его проигнорировать. Из чего следовало, что Луизе все же удалось впечатлить эту избранную публику.
Хавьер поймал себя на том, что сжимает кулаки так, что пальцы потеряли чувствительность. Расслабься, приказал себе граф. Стоит ли так переживать из-за посторонней девицы? Луиза не была ни его женщиной, ни даже близкой знакомой. Из того, что они провели вместе какое-то время и обменялись откровенными признаниями, еще ничего не следовало. Как и из того, что они договорились звать друг друга по имени.
Ни с того, ни с сего, Хавьеру вдруг стало холодно. По телу пробежал озноб. Единственное признание, которое ему удалось вытянуть из Луизы, это то, что она не испытывает к нему ненависти. Если это – лучшее, что мисс Оливер может о нем сказать, то пусть уезжает. А что до него, так он…
Признает поражение. И еще ему придется отдать десять фунтов Локвуду.
А этого нельзя допустить. Хавьер никогда не проигрывал. И, черт побери, он был Хавьером, а не Алексом, как она его называла. Граф не был тем сентиментальным слабаком, каким видела его Луиза, и ему не было дела до того, что она о нем думает, останется у него в гостях или нет. Ошибкой было признаваться ей в том, что ему нужны очки для чтения. Не надо было искать ее общества в библиотеке, даже если ему этого очень хотелось.
Лорд Хавьер никогда не позволил бы себе такой слабости.
Он скользнул взглядом по синьоре Фриттарелли. Певица выбрала наряд в красно-белой гамме. Цвета праздника, цвета Рождества. Она должна была стать его подарком на Рождество, подарком, который он сам для себя выбрал: роскошная женщина, чей бюст так аппетитно потрясывался, когда она смеялась.
Но Хавьеру даже поцеловать ее не хотелось, не говоря уже о чем-то большем.
– Хавьер, – донесся до него звонкий голос Джейн.
Вначале он решил, что кузина обращается к нему, но когда его имя стали повторять все присутствующие, до него дошло, что несносная Джейн предложила Луизе удостоить своим вниманием его, Хавьера.
Граф отреагировал единственно возможным способом, приняв выражение номер четыре: сдерживаемое страдание.
– Сделайте одолжение! Пусть мисс Оливер попробует угадать мои самые заветные желания, если ей так этого хочется.
Предполагалось, что Луиза смутится и растеряется, но этого не произошло. Она лишь с улыбкой покачала головой. И улыбнулась она не Хавьеру, а Джейн.