Губы Луизы дрогнули. Она замерла, боясь пошевельнуться. Граф закрыл глаза, склонил голову и вдохнул лилейный аромат ее волос.
– Потому что мы боимся, что, начав, не сможем остановиться, и не знаем, хотим ли останавливаться.
Его слова были как заклинания. Он шептал их между поцелуями, которыми покрывал ее лицо, шею. Откуда он брал эти слова? Хавьер так глубоко понимал ее или это был лишь бездумный шепот страсти? Должна ли Луиза позволить ему это делать, притворяясь безучастной и в то же время тая под его ласками?
От чего ей так сладостно жарко? Огонь полыхал в ней, неукротимый, жадный. Еще немного, и от нее не останется ничего, кроме горстки пепла.
– Вы правы, – сказала она. – Я не хочу, чтобы вы прекращали. Пусть это длится вечно.
– И при этом вы утверждали, что я не хочу никого соблазнять, – напомнил ей Хавьер.
– Вы не хотите. – Ее горло сжалось, и голос слегка охрип. – Если бы вы хотели, получили бы желаемое.
Хавьер отстранился и в недоумении уставился на мисс Оливер.
– Вы себя имеете в виду? – спросил граф, продолжая рассеянно поглаживать ее ключицу.
– Вы можете быть весьма убедительным, – пробормотала Луиза. Ее глаза были полуприкрыты, а голова наклонена набок. – И вас трудно назвать пугалом. Как правило, я могу смотреть на вас, не испытывая тошноты.
Мисс Оливер застала его врасплох. Ему понадобилось добрых три секунды, чтобы переварить сказанное ею. И тогда…
Он рассмеялся.
От души. Неудержимо. Держась за живот.
И как же хорошо было смеяться, не помышляя о том, какое из пронумерованных выражений было бы наиболее уместно в данной ситуации! Еще лучше, чем он себе представлял.
Хавьер с трудом унял смех и выпрямился.
Луиза озадаченно смотрела на него.
– Надо полагать, это я вас рассмешила?
– Ей-богу, я не помню, когда в последний раз так смеялся. Возможно, это со мной впервые в жизни.
– Тогда, наверное, вы не о том разговариваете или не с теми.
Хавьер покачал головой, любуясь мисс Оливер. Она стояла скрестив руки перед собой, словно хотела закрыть тело, которого он касался всего несколько мгновений назад.
– Вы очень… – начал граф и замолчал. Ни он, ни она не были готовы к тому, что он хотел сказать и потому Хавьер придумал иную концовку: – Вы очень необычно выражаетесь.
– Не сказала бы. – Луиза улыбнулась, словно месяц выглянул из-за туч. – Просто вы вызываете у меня любопытство, Алекс.
И вдруг, шелестя шелками, она подалась ему навстречу и прижалась губами к его губам. От неожиданности граф оторопел, его глаза широко открылись, но оторопь продлилась не больше мгновения. Веки, отяжелев, опустились, и он ответил на страстный призыв ее нежных губ.