В глотке снова заворочалось свирепое рычание, парень в который раз бросил на меня подозрительный взгляд. На лице, как на ладони, видно: не поймет, как вести себя. Вроде спас, но я чужак, без сапог, в одних портках и с черной щетиной на роже.
Пока я концентрировался на человечьем облике, мой спутник натужно сопел и хмурил лоб. Умственная работа вызывала в нем напряжение, вены на висках вздуваются, глаза бегают.
Наконец он выдохнул и произнес:
– В общем, я помогу тебе пройти в Абергуд. За спасение надо платить. Это самое малое, что могу сделать.
Я покосился на него – не шутит ли? Лицо серьезное, глаза блестят от страха и любопытства. Пальцы сунул за пояс, но все равно видно, как трясутся.
Подумал, что парень, конечно, болван – рассказывает все как на духу. За такое не то что пороть, голову отвертеть в самый раз.
Будто прочитав мои мысли, он осторожно спросил:
– Только скажи, зачем тебе в Абергуд? Если чего случится – меня к утопленникам бросят.
Бросят, подумал я, бросив на него короткий взгляд. И будут смотреть, как утягивают на дно. Парень нервно повел плечами, словно ощутил настроение, кадык дернулся, послышался шумный глоток.
– Провизию пополнить, – соврал я и уставился вдаль, сосредоточившись на клочке тумана.
Голод уже на том уровне, когда держать мысли в человечьем русле сложно. Приходится часто дышать, думать о болоте, кикиморах, о чем угодно – лишь бы не накинуться на беднягу и не сожрать на месте.
Перед глазами вспыхнули красные искры, мелькнули образы мертвяков с сочными, вкусными костями. Я тряхнул головой, прогоняя первые признаки безумия. С волос полетели капли, парень недовольно забубнил, прикрываясь ладонями.
Из глотки вырвался глухой рык, парень побледнел. Пришлось вспомнить все тридцать три способа загона лося вместе со свежеванием, чтобы выгнать позорные мысли.
Несколько минут парень испуганно таращил на меня глаза, на ходу проверяя кнут под доспехом. Потом, видя, что не кидаюсь, немного успокоился, плечи расслабились.
– Раз такое дело, – сказал он неуверенно, – тем более надо к нам заглянуть. Голодным по болоту ходить трудно.
– Не представляешь насколько, – буркнул я, отворачиваясь.
Чтобы не смотреть на него, как на кусок мяса, ускорился. Парень догонять не стал, но и не отстал. Слышно, как шлепают сапоги за спиной.
Минут через десять ноги стали чаще наступать в лужи вместо кочек. Я рычал и ругался под нос, но продолжал ломиться по затянутой туманом тропе. Когда в очередной раз сполз в грязь по колено, парень прошмыгнул вперед со словами:
– Дай‑ка я пойду первым.