Из тумана выплыла новая развилка. Дорожка разбежалась на одинаковые половинки, уменьшив ширину вдвое. Влево идет плотная на вид почва, кое‑где даже кустики клюквы есть. Направо – зыбкая дорожка, местами прерывающаяся лужами.
Недолго думая я свернул налево. Только ступил на тропу, огонек метнулся под ноги, быстро поднялся вверх и заплясал перед самым носом.
– Ты что творишь! – зарычал я и замахал руками на него.
Всполох не обратил внимания на мое недовольство, с еще большим рвением принялся маячить пред глазами. Я хотел откинуть в сторону, но ладонь прошла сквозь пламя, как через густую сметану. Огонек вспыхнул и расширился до размеров козы, полностью перекрывая дорогу.
– Что тебе надо? – не выдержал я.
Услышав мой вопрос, огонек вернулся к прежним размерам и перепорхнул к неприглядной тропе.
– И как это понимать? – спросил я, сложив руки на груди.
Видимо, огонек истосковался по живому общению, если так настырно лезет в приятели. Он опять вспыхнул, превращаясь в сияющего ежика, и завертелся на одном месте, тонкие лучи вытянулись в сторону тропы, которая, по моим представлениям, совсем не похожа на безопасную.
– Значит, хочешь, чтобы я шел туда? – наконец сообразил я.
Всполох расширился и закачался, имитируя кивание головой.
– Тебе не кажется, что этот путь как‑то веселее? – спросил я, кивая на сухую дорожку.
Зеленоватые лучи с еще большим остервенением потянулись к водянистой тропке, даже послышался жалобный писк. Пламя вряд ли способно издавать звуки, но в Абергудских трясинах и не такое может померещиться.
Я застыл в размышлениях. С одной стороны – привлекательная во всех смыслах дорожка с травой, кустами и плотной почвой, с другой – новая чавкающая тропка, покрытая лужами и ряской. Глаза говорят, выбор очевиден, только непонятный огонек взбаламутил всю воду. Из‑за голода соображаю плохо, чутье в смятении – вокруг наверняка магия. Настолько близко, что, возможно, я не вижу очевидного. Это как поднести предмет к самым глазам – картинка расплывается. Но стоит отодвинуть – становится понятно.
– Значит, – сказал я с сомнением, – хочешь, чтобы шел направо. Снова по трясине.
Огонек опять страстно закивал и взлетел на уровень лица.
Я тяжело вздохнул и повернул вправо, ноги ступили на водянистую почву. Сделал несколько шагов и поморщился – между пальцев проступила вода с черными маслянистыми полосами. Ощущение, что вступил в жидкое тесто.
В этот момент слева раздался хлопок, я резко обернулся и оскалился. Место, где только что находилась удобная тропа, вздулось и пошло мелкими трещинами, как если бы все было нарисованным. Через секунду картинка размылась, краски уныло сползли в трясину и растворились в воде. Передо мной пролегла непроглядная топь даже без ряски. Просто черная вода.