— А убежал с розой, — пробормотала я.
— С какой еще Розой?! — Япона мама перестала улыбаться.
— С такой, — я нарисовала руками в воздухе колобок и еще чуток попятилась.
— Что?!
Моя собеседница вывалилась на улицу по пояс, как кукушка из ходиков.
Как раз вовремя, чтобы увидеть, как пресловутый мужик в халате, преследуя удирающий от него колобок из сена, скрывается за углом.
— За кем он гонится? — подняв одну соболью бровь, спросила дама с нехорошим интересом.
— Да говорю же, за розой, — досадливо объяснила я.
— Но Роза — это я!
— Ой! Если это роза, то мы никогда не видели роз! — вякнул мой внутренний голос прежде, чем до нас дошло, что Роза — это имя милой дамы.
— Ах, это вы Роза! То есть это вас он звал! — смекнула я и рассмеялась. — Извините, я подумала, что роза — это та круглая фигня из сухой травы…
— Это перекати-поле, — дама тоже улыбнулась. — Сувенир из Африки, прекрасное украшение интерьера ванной комнаты. У меня два таких, вот, поделилась с соседом.
— Перекати-поле в ванной?
Я попыталась осмыслить и переварить эту информацию. Получалось не очень.
Это каких же размеров должен быть санузел, чтобы в него органично вписалась такая легендарно беспокойная вещь, как перекати-поле?! Даже два перекати-поля!
В моем клозете от стены до стены меньше полутора метров. На такой площади вольно кататься может разве что молекула.
Например, самая маленькая в мире светящаяся молекула люциферазы морского рачка Медридиа Лонга, синтезированная российскими учеными. Я как раз недавно делала интервью с ученым-биофизиком…
— Эй, не выпадай из образа! — одернул меня внутренний голос. — Сейчас ты не журналист, а уборщица!
— Ты кто вообще? — очень кстати спросила япона мама, явно уловив охватившую меня классовую неприязнь.
— Уборщица, — ответила я со вздохом.
— Работу ищешь?
Я кивнула.
— В Белый Дом сходи, там прислугу меняют как перчатки, всегда кто-то нужен.
— Далековато мы от Вашингтона…
— Я про другой Белый Дом! Тут недалеко, на Сиреневой, особняк с колоннами, увидишь — мимо не пройдешь.
Взмахом руки собеседница указала мне направление — как раз в сторону интересующего меня сорок восьмого дома.
Я вспомнила, что на фото видела поблизости некое пафосное сооружение с фигурными бассейнами, полями для гольфа и японскими садиками. Наверное, как раз тот самый Белый Дом.
И я пошла «наниматься на работу».
Архитектор местного Белого Дома совместил красоту и безопасность в бестрепетной манере доктора Франкенштейна, собиравшего свое чудовище из разнородных кусков.
Белый Дом был прекрасен — мраморный, со стройными колоннами, поддерживающими изящный треугольный портик, на фронтоне которого был выбит исторический год строительства этого дворца — 2014-й, олимпийский.