Ей казалось, что Лукас испытывает то же самое, но у него был такой вид, словно он жалел, что не может стереть из памяти то, что их связало.
– Скажи мне, – холодно произнесла она, – ты когда-нибудь угощал женщину горячим шоколадом после секса?
Его брови полезли на лоб.
– Горячим шоколадом?
– Я так и думала. Ну что ж, прощай. Приятного дня.
Элеанор ушла в гостиную и встала у окна. Она вдруг остро ощутила одиночество.
– Элеанор… – Лукас подошел к ней, развернул ее лицом к себе и прижал к груди.
Женщина сопротивлялась, но его губы оказались такими жаркими и жадными, что она воспламенилась.
– Прости, Элеанор. Я не знаю, что на меня нашло. Иногда я веду себя как… – Он сказал что-то по-русски. – Как сейчас.
– Не понимаю.
– Иногда я глуплю.
– Нет, это я не должна была ожидать, что ты останешься на завтрак.
Лукас снова ее поцеловал, и Элеанор почувствовала, как ее намерение устоять слабеет под натиском искусных мужских губ. Да уж, целоваться он умеет.
– Нет, ты была вправе ожидать этого, но я должен идти, – пробормотал Лукас. – Еще много предстоит сделать к открытию.
– Я знаю. – В ней теплилась надежда, что они проведут этот день вместе, так как завтра она улетает. Проснувшись, она подумала, что в Лукаса легко можно влюбиться. Он такой сильный, такой успешный, такой нежный, и с ним так приятно общаться. Однако она, судя по всему, в его планы не входит. – Мне самой многое предстоит сделать, – сказала Элеанор. – Но мы увидимся вечером на приеме?
– Обязательно.
Элеанор не шелохнулась, пока Лукас закрывал за собой дверь. Затем, чувствуя тяжесть в ногах, она вернулась к стойке и взяла бисквит. Отломила кусочек. Ее оранжевый ноутбук лежал на маленьком столике у окна. Элеанор стряхнула крошки с пальцев, открыла его и прочитала список своих целей. Потом закрыла.
Элеанор записывала свои цели с тех пор, как умерла ее мать. С тех пор, как однажды, вернувшись из школы, она побежала в мамину спальню, чтобы подарить ей птицу из пластилина, которую с усердием лепила. Однако спальня была пуста.
После смерти матери у нее было такое чувство, словно ее швырнули в штормовое море. Элеанор потихоньку от всех сделала альбом с фотографиями мамы, спрятала его в шкафу и вытаскивала, когда ей было совсем плохо.
Перечитывая список, она чувствовала себя увереннее. Это помогало ей. Но что, если она, подчинив свою жизнь достижению целей, отказала себе в радостях?
«Должен сказать, я удивлен, что брак стоит у тебя на предпоследнем месте», – всплыли в ее памяти слова Лукаса.
Лукас сел за руль, но заводить машину не спешил. Что случилось? Он собирался попросить Элеанор провести день с ним, показать ей пару зданий, которые присмотрел для школы, а в следующую минуту необъяснимо запаниковал. Все дело было в этих чертовых бисквитах. Никто и никогда не пек для него – только Мария, но ей шестьдесят лет. Она готова угостить всех и каждого. Увидев Элеанор в кухне, Лукас почувствовал себя особенным.