— Мы пройдем по линии метрополитена до станции Дуомо, а уже оттуда направимся к центральному вокзалу, — сказал Серджио Крисмани своим союзникам на совещании накануне вечером. — Я боюсь радиации больше, чем любого врага. Мы хорошо вооружены, но не против этой опасности.
При этих словах люди из Города утвердительно закивали. Серджио, военачальник города Железных врат, подробно описал препятствия, ждавшие их на пути к крепости Сынов Гнева. Подробностей у него и у его помощников оказалось предостаточно. Парадоксальным образом создавалось впечатление, что для них главной проблемой было добраться до цели живыми и здоровыми. Как будто все остальное — сражение и то, что должно было произойти вслед за ним, — было всего лишь мелочью, чистой формальностью, с которой они справятся без особых проблем.
— А почему мы должны идти через Дуомо? — спросил Вагант.
— Потому что это самый верный путь.
— Как это? Это же должна быть самая многолюдная зона города. Сплошная неизвестность. Где больше людей, там выше опасность.
— Больше людей? Когда-то. Теперь уже нет. Радиация сильно поразила этот район. То немногое, что продолжает там жить, живет под землей.
Дозиметр подтверждал его слова.
Чем ближе они подходили к центру города, тем губительней становилась окружающая среда и тем более пустынными и разрушенными — станции метрополитена. Объяснялось это очень просто — в центре города не было ничего полезного: куча деловых центров и бутиков, но очень мало еды и ни одного молла наподобие торгового центра Бонола. Центр зависел от окраин: когда цивилизация пала, он быстро вымер, в то время как периферийным общинам удалось выжить. Раньше, до катастрофы, чем ближе ты подъезжал к центру, тем просторней и чище становились станции. Теперь все было ровно наоборот. По мере того, как они продвигались — с трудом, шаг за шагом — к сердцу Милана, станции становились все более убогими и темными. Груды обломков и грязь делали их похожими на пещеры, в которые никогда не ступала нога человека. И только трупы — много, чудовищно много незахороненных трупов — напоминали о том, что когда-то эти туннели были пульсирующими артериями и венами большого города. Большая часть останков превратилась в кости, обернутые пыльным тряпьем. Но самыми страшными были не эти. Настоящий ужас вызывали мумифицированные тела, встречавшиеся на самых хорошо защищенных от внешнего мира станциях. В свете фонариков они появлялись из темноты, из ниоткуда, словно выныривали прямиком из преисподней. В памяти Ваганта навсегда запечатлелся образ одной семьи: мужчина, женщина и трое детей, сгрудившихся на полу в углу станции Лотто. Они обнимали друг друга, словно ища защиты в этих объятиях. Как могли они защитить друг друга, Бог знает. Вагант заметил, что Дэниэлс осенил их тела крестным знамением.