Улетев, они обнажили разрушенный небоскреб в двадцать этажей, почерневший от пожара.
Это невероятное видение сковало льдом сердца солдат.
Когда последнее крылатое создание скрылось, на колонну опустилась пелена страха. Гнетущее ощущение, осознание того, насколько ничтожны были их силы против мощи этих устрашающих и не доступных понимаю существ, выкованных в огне Страдания.
Перед лицом Ночных Созданий люди ощутили себя невероятно маленькими и беззащитными.
В грузовике воцарилась тишина. Даже бесноватый блондин сидел молча, опустив голову, как будто оглушенный ударом дубины.
Первым в тишине прозвучал голос Самуэля:
— Мы не должны бояться этих созданий. Они либо будут сражаться на нашей стороне, либо не выйдут на поле боя. Но против нас они ничего не предпримут. Не бойтесь. Давид был пареньком, вооруженным одной только пращой, и тем не менее он победил Голиафа и принес Израилю победу над филистимлянами.
— Вы, иудеи, здоровы рассказывать истории, — возразил ему самый старый из Альберти, — но ты видел этих Монстров? Их тысячи.
— Какой смысл бороться против Сынов Гнева? Надо бороться против Монстров! — добавил блондин.
Самуэль отрицательно помотал головой.
— Если не можешь победить кого-то, нужно стараться сделать его своим союзником. В данный момент наш враг — люди, а с Созданиями ночи у нас перемирие. Я не знаю, сколько оно продлится. Но зато знаю, что, если мы хотим спастись, нам нужно воспользоваться им.
Поразительным образом никто ему не возразил.
Колонна возобновила движение. Еще один грузовик не смог завестись. Пассажиры покинули его и распределились по трем транспортным средствам, покрытым маскировочным полотном. На остальных грузовиках места уже не было.
Джон задумался о том, что могло находиться под этими чехлами.
Они проехали мимо небоскреба, с которого слетело облако Созданий ночи. Если не считать высоты, он совершенно не отличался от остальных обгоревших зданий, ни от тех, что уже проехали, ни от тех, что вырисовывались впереди за густой пеленой снега. И все же, проезжая мимо этого здания, все чувствовали сильную подавленность.
Самуэль наклонился к Джону.
— Как они тебе показались? — прошептал он на ухо священнику.
— Не слишком-то дружелюбные.
— Но и не враждебные.
— Да, не враждебные, — подтвердил Джон.
— Но их вид явно не поднял боевой дух наших войск.
— Да уж.
— Это заставило солдат довольно радикально переоценить наши силы, — вздохнул раввин. — Не понимаю, зачем они это сделали.
— Их логика сильно отличается от нашей.
Самуэль покачал головой.
— Мы не можем знать, что они хотели сказать этим.