Капа поплыл.
Но тяжелое солдатское снаряжение и огромные волны затрудняли движение.
Это напоминало сон, когда ты хочешь бежать, а ноги словно налились свинцом.
И все это под градом вражеских пуль.
Солдаты пытались укрыться от них за оборонительными сооружениями.
Капа направился к ближайшему стальному ежу, напоминающему огромную букву «Х».
И добравшись до него, стал фотографировать.
Солдат, прячущихся за укрытиями.
Пробирающихся по пояс в воде.
Убитых, раненых, стреляющих, бегущих.
Все, что мог запечатлеть.
В это время прибыл очередной эшелон десанта.
Капа подбежал к трапу судна и прокричал, что он военный фотограф и ему нужно вернуться обратно, чтобы сделать репортаж.
Так ему удалось выбраться из сектора вторжения Омаха Бич живым.
С тремя рулонами пленки, сделав 108 кадров величайшего в мире вторжения.
Вернувшись в Лондон, он отдал пленку в редакцию журнала LIFE.
Где 15-летний помощник лаборанта ее перегрел.
И почти всю испортил.
Из 108 кадров удалось спасти только десять.
Только представьте.
90 процентов ваших трудов пропало.
Вы рисковали своей жизнью в главном военном сражении.
Сотни кораблей, тысячи самолетов, десятки тысяч людей.
Грандиозное, решающее столкновение.
И вы в самом центре событий вместе со своей камерой.
Такая возможность выпадает только раз в жизни.
Каждый кадр стоит вам неимоверных усилий.
Вокруг вас гибнут тысячи людей, но вы не думаете об опасности.
И все это было зря.
Что делать?
И что вообще можно сделать?
Вы не можете продублировать съемку.
Вы не можете повторить «День Д».
Вот в чем дело.
Почти вся ваша работа, ради которой вы рисковали жизнью, пошла насмарку.
Я думаю, об этом стоит помнить.
Когда мы теряем рекламу, потому что ее «зарубают» плановики.
Или потому что аккаунт-менеджер не может ее продать.
Или потому что клиент не хочет ее покупать.
Или потому что Clearcast[19] отклоняет сценарий.
И в любой другой подобной ситуации.
Когда я поступил в школу искусств в Бруклине, то стал искать напарника для съема жилья.
Один парень оказался бодибилдером с внушительными бицепсами.
Ему было под 30, и тогда мне казалось, что это слишком много.
Он сказал, что он гей, и спросил, как я к этому отношусь.
Я ответил, что никак.
Потом он рассказал мне, что по выходным устраивает «хали-гали» натуралам.
Я спросил, что это такое.
Он объяснил, что они вместе с другом, тоже геем, но намного младше его, курсируют по барам, где его друг ведет себя откровенно вызывающе.
А он ждет его снаружи.
Через какое-то время к малолетке начинают приставать.
Обзывая его педиком и пытаясь устроить разборки.
Когда его выталкивают на улицу, чтобы избить, там их поджидает этот парень.