Не дожидаясь, когда Эйра спросит об афише, Ален сам завел разговор на эту тему:
– Я как раз заканчиваю работу над вашей афишей. Через пару дней, думаю, закончу.
– А могу я посмотреть, как Вы работаете?
– Нет, нет! Я при посторонних конфужусь, простите! – Ален заметно смутился. Ему совсем не улыбалось, чтобы посторонние видели его терзания, когда он по нескольку раз переделывает какой-то фрагмент картины.
– Нет так нет, – миролюбиво согласился Эйра, берясь уже за ручку двери, к немалому облегчению Алена.
Чтобы несколько смягчить отказ, Ален решил закончить разговор лестным отзывом об умении Эйры.
– И как Вам удается так метко стрелять? У меня каждый раз душа в пятки уходит от страха!
– Ну что Вы! Какой может быть страх? Я в глаз белке попадал с гораздо большего расстаяния!
И не успел Ален глазом моргнуть, Эйра выхватил револьвер и… дважды выстрелил по фотографии жены, метко попав в оба глаза. И удалился.
Ален оцепенел. Вздумай он остановить Эйру, не успел бы все равно. Да и что он мог сказать? Произнеси Ален вслух то, что забрезжило у него в мозгу, Эйра посчитал бы его безумцем.
Ален еще раз взглянул на фотографию Эйры с женой. Неправдоподобно большие пустые глазницы его жены производили жуткое впечатление. Ален содрал снимок со стены, сгреб все фотографии и забросил их ящик.
Подумал: «Спать не лягу, закончу проклятую афишу, чтобы не думать больше об этом самовлюбленном беспечном стрелке!».
Через день картина была закончена – там оставалось не так уж много работы.
Ален снял холст, свернул его в рулон и поспешил в кафе.
У входа, выплескиваясь даже на мостовую, собралась огромная толпа.
Ален сразу понял: что-то произошло. Дверь была распахнута настежь, но протиснуться к ней было тяжело, так плотно люди стояли друг к другу.
Вдруг внутри здания раздался вопль. Но что за вопль! Вопль, больше похожий на завывание зверя, а не человека. Он перешел в протяжный отчаянный вой и завершился серией нечленораздельных душераздирающих криков.
Ален почувствовал, что почва уходит из-под ног – он уже знал, кто это кричит.
Подъехала карета скорой помощи. Из нее вышли два дюжих санитара и направились в кафе, держа наготове смирительную рубашку. Вскоре они вышли, крепко держа за локти извивающееся воющее существо, которое недавно еще было неунывающим Эйрой Пайном.
Даже когда карета скорой помощи уехала, зловещая атмосфера не исчезла. В толпе негромко переговаривались, посвящая в подробности все прибывающих ротозеев:
– Да, ее то сразу насмерть, бедняжку! Хоть не мучилась, слава Богу!
– А сам-то умом тронулся. В тот же момент тронулся. Обхватил жену и орет: пристрелю каждого, кто посмеет подойти! И в самом деле палил, пока не расстрелял всю обойму! А потом обнял жену, раскачивается и воет, воет. Душа выворачивается такое слушать!