– Да, можете сейчас отвезти Анну домой, сестра, – проговорил Макбрэрти.
Кроткая, как всегда, монахиня кивнула и выкатила кресло из комнаты. О’Флаэрти вскочил, чтобы придержать для них дверь.
– Вы тоже можете уходить, мистер и миссис О’Доннелл.
У Розалин был негодующий вид, но она вышла вместе с Малахией.
– И миссис Райт… – Мистер Таддеус жестом пригласил Либ выйти.
– Не раньше, чем закончится это собрание, – заявила она сквозь стиснутые зубы.
За О’Доннеллами закрылась дверь.
– Уверен, все мы сходимся на необходимости прояснить вопрос, прежде чем отклоняться от согласованного порядка действий и прекратить надзор? – спросил баронет.
За столом послышалось хмыканье и бормотание.
– Полагаю, осталась всего пара дней, – сказал Райан.
Присутствующие закивали.
Они не предполагают, что до воскресенья остается три дня, так что надзор можно прекратить прямо сейчас, в оцепенении подумала Либ. Они предполагают продлить его до воскресенья. Они что, не видели ребенка?
Баронет и Флинн бормотали что-то бессвязное о процедуре и бремени доказательства.
– В конце концов, надзор – единственный способ раз и навсегда выяснить правду, – напомнил комитету Макбрэрти. – Во имя науки, во имя человечества…
Либ не могла больше этого выносить. Повысив голос, она указала на доктора:
– Вас вычеркнут из медицинского реестра. – Она блефовала, не имея понятия, каким образом врачу запрещают практику. – А вы все – вашу халатность можно считать преступной. Неспособность обеспечить ребенка необходимым для жизни, – импровизировала она, переводя обвиняющий перст с одного мужчины на другого. – Тайный сговор в целях извращения хода правосудия. Подталкивание к самоубийству.
– Мэм! – пролаял баронет. – Позвольте напомнить, что вас наняли для весьма важных ежедневных наблюдений на оговоренный двухнедельный период. Ваше окончательное суждение по поводу того, принимала ли девочка пищу, потребуется от вас в воскресенье.
– До воскресенья Анна умрет!
– Миссис Райт, держите себя в руках, – произнес священник.
– Она нарушает условия найма, – высказался Райан.
– Если бы оставалось больше трех дней, – кивнул Джон Флинн, – я предложил бы заменить ее.
– Совершенно верно, – сказал баронет. – Опасно неуравновешенна.
Либ нетвердой походкой пошла к двери.
В ее сне полчища скребущих когтями крыс заполонили огромную палату, кишели в проходах, прыгали с койки на койку, лакая свежую кровь. Мужчины кричали, но их голоса перекрывались скребущими звуками, которые только и слышала Либ, – яростное царапанье когтей по дереву…
Нет. Дверь. Царапанье в дверь, наверху у Райана. Кто-то не хочет будить никого, кроме Либ.