Думай, думай! Либ изо всех сил старалась применить свой натренированный ум. «Какая может быть у ребенка история?» – это спросила Розалин О’Доннелл в то первое утро в ответ на вопросы Либ. Однако каждая болезнь имеет свою историю с началом, серединой и концом. Как проследить эту историю с конца до начала?
Ее глаза блуждали по комнате. Наткнувшись взглядом на ящик с сокровищами Анны, Либ вспомнила о сломанном ею подсвечнике и локоне темных волос. Брат, Пэт О’Доннелл, которого Либ знала только по фотографии с нарисованными глазами. Откуда взялась у его младшей сестры уверенность, что ей надо выкупить его душу ценой собственной?
Либ пыталась понять мучения Анны, поставить себя на место девочки, для которой эти древние предания были настоящей правдой. Четыре с половиной месяца голодания. Почему этой жертвы недостаточно для замаливания грехов простого мальчика?
– Анна. – Шепотом. Потом громче. – Анна!
Девочка силилась проснуться.
– Анна!
Тяжелые веки затрепетали.
Либ приблизила губы к уху девочки:
– Пэт сделал что-то дурное?
Ответа не было.
– Что-то такое, о чем никто больше не знает?
Либ ждала. Смотрела на трепещущие веки. Оставь ее, говорила она себе, вдруг почувствовав усталость. Какое это теперь имеет значение?
– Он сказал, это нормально. – Анна говорила еле слышно. Глаза по-прежнему закрыты, словно она спала.
Затаив дыхание, Либ ждала.
– Он сказал, она двойная.
Либ ничего не поняла.
– Двойная – что?
– Любовь.
Моя любовь принадлежит мне, а я ему. Один из гимнов Анны.
– Что ты хочешь этим сказать?
Теперь глаза Анны раскрылись.
– Ночью он был моим мужем.
Либ моргнула раз, потом другой. Комната оставалась на месте, но мир вокруг, кружась, погружался во тьму.
«Едва я усну, он приходит ко мне, – сказала как-то Анна, но она не имела в виду Иисуса. – Он хочет меня».
– Я была его сестрой и невестой тоже, – прошептала девочка. – Две в одном лице.
Либ стало тошно. Другой спальни в доме не было. Должно быть, брат и сестра спали в этой. Только складная ширма, которую она вынесла из комнаты в первый день, отделяла кровать Пэта – эту кровать, его ложе смерти – от матраса Анны, лежавшего на полу.
– Когда это случилось? – спросила Либ, чувствуя, как слова царапают ей горло.
Анна чуть пожала плечами.
– Ты помнишь, сколько было Пэту?
– Наверное, тринадцать.
– А тебе?
– Девять, – ответила Анна.
– Это произошло только однажды, Анна, – случайно или… – сморщилась Либ.
– Замужество – это навсегда.
О эта ужасная невинность ребенка! Либ еле слышно попросила ее продолжать.
– Когда брат и сестра женятся, это священная тайна. Тайна между нами и небесами. Так говорил мне Пэт. Но он умер, – глядя на Либ, произнесла Анна срывающимся голосом. – Я подумала, что, может быть, он ошибался. – (Либ кивнула.) – Может быть, Бог забрал Пэта из-за того, что мы сделали. Тогда это несправедливо, миссис Либ, потому что Пэт несет все наказание.