Малахия не стал возражать, он лишь покачал головой:
– Она наверняка подавится.
– Подавится от глотка молока? Но оно той же консистенции, что и вода.
– Не могу.
– Почему не можете? – допрашивала Либ.
– Вы не поймете, мэм.
– Так объясните мне!
Малахия испустил долгий прерывистый вздох:
– Я обещал ей.
– Обещали, что не будете уговаривать ее поесть? – опешила Либ. – Когда это было?
– Несколько месяцев прошло.
Умная девочка Анна связала руки любящему отцу.
– Но это было, когда вы считали, что она может жить без пищи, верно?
Унылый кивок.
– В то время у нее было хорошее здоровье. Посмотрите на нее сейчас, – сказала Либ.
– Знаю, – пробормотал Малахия О’Доннелл, – знаю. И все же я обещал, что никогда не стану просить ее об этом.
Какой еще глупец взял бы на себя подобное обязательство? Однако мало толку оскорблять человека, напомнила себе Либ. Лучше сосредоточиться на настоящем.
– Сейчас ваше обещание убивает ее. Наверняка его можно отменить?
Он скривился:
– Это была тайная и торжественная клятва на Библии, миссис Райт. Говорю это только для того, чтобы вы не винили меня.
– Но я все равно виню, – покачала головой Либ. – Виню всех вас.
Голова Малахии поникла, словно шее была не под силу ее тяжесть. Потрясенный бык.
Отважен на свой глупый лад – согласен рисковать многим, но только не нарушить слово, данное дочери. Предпочтет увидеть умирающую Анну, но не подвести ее.
– У меня все же остается надежда. – По его небритой щеке покатилась слеза.
Какая надежда? Что Анна вдруг попросит есть?
– Была и другая девчушка, лет одиннадцати, без признаков жизни лежавшая в постели.
Соседка? – недоумевала Либ. Или это история из газеты?
– И знаете, что сказал ее отцу Господь наш? – спросил Малахия с подобием улыбки на лице. – Не убоись. Не убоись, только верь, и она спасется.
Либ с негодованием отвернулась.
– Иисус сказал, она просто спит, и взял ее за руку, – продолжал Малахия, – и разве она не встала и не пошла ужинать?
Этот человек пребывал в таком глубоком сне, что Либ было не разбудить его. Оставаясь в неведении, он отказывался понимать, спрашивать, задумываться об обещании, данном Анне, отказывался делать что-либо. Разве быть родителем не означает совершать поступки, правильные или нет, а не ждать чуда? Оба они с женой – плохие родители, решила Либ, и поэтому Малахия заслуживает того, чтобы потерять дочь.
Бледное солнце низко маячило в небе. Неужели оно никогда не зайдет?
Восемь часов. Анна вся дрожала.
– Как долго… – бормотала она. – «Да свершится это. Да свершится это».
Либ попросила Китти нагреть у камина куски фланели и обложила ими Анну, подоткнув с обеих сторон. И тут она почувствовала резкий запах. «Тебя, – подумала она, – каждую поврежденную, отощавшую или опухшую часть твоего тела, каждый дюйм тела живой смертной девочки, оберегаю тебя».