– Лучше ничего не делать и не говорить, пока вас не вызовут. Смирение, миссис Райт, и раскаяние.
Либ заморгала.
– Раскаяние?! – громко переспросила она. – Разве не им надо раскаиваться?
– Благословенны кроткие, – зашикала на нее сестра Майкл.
– Но я говорила им, три дня назад…
Монахиня подошла к ней ближе, едва не касаясь губами уха Либ:
– Проявите смирение, миссис Райт, и, быть может, вас отпустят.
Совет был разумный, и Либ закрыла рот.
Мимо прошел Джон Флинн с застывшим суровым лицом.
И какое утешение могла предложить Либ сестре Майкл в ответ на это?
– Анна… как вы сказали на днях? – спросила Либ. – Она умерла хорошей смертью.
– Она ушла охотно? Не противилась?
В этих больших глазах было что-то тревожное, если только Либ не померещилось. Нечто большее, чем мука: сомнение? Или даже подозрение?
Либ напряглась.
– Вполне охотно, – заверила она монахиню. – Она была готова уйти.
По коридору, тяжело дыша, с осунувшимся лицом торопливо прошел доктор Макбрэрти. Он даже не взглянул на медсестер.
– Мне так жаль, сестра, – срывающимся голосом произнесла Либ, – так жаль.
– Ш-ш-ш! – снова ласково, как на ребенка, зашикала монахиня. – Между нами, миссис Райт, у меня было видение.
– Видение?
– Нечто вроде галлюцинации. Понимаете, я ушла из часовни рано, поскольку волновалась за Анну.
У Либ сильно заколотилось сердце.
– Я шла по переулку, и мне показалось… я увидела ангела верхом на лошади и с ребенком на руках.
Либ онемела. Она знает! В голове зазвучал голос: «Наша судьба в ее руках». Сестра Майкл давала обет послушания. Разве может она не признаться комитету в том, что видела?
– Я действительно это видела, как вы думаете? – спросила монахиня, не сводя с Либ горящего взора.
Либ только кивнула в ответ.
Гнетущая тишина.
– Неисповедимы пути Господни…
– Так и есть, – хрипло проговорила Либ.
– Ребенок попадет в хорошее место – можете мне это обещать?
Еще один кивок.
– Миссис Райт. – Райан дернул большим пальцем. – Пора.
Не попрощавшись, Либ отошла от монахини, не решаясь верить в происходящее. Сжавшись, она ждала, что сейчас прозвучит обвинение, но этого не произошло. Потом не удержалась и посмотрела через плечо. Монахиня стояла со сложенными руками и опущенной головой. Она отпускает нас.
В задней комнате перед столом был поставлен табурет, но Либ не стала садиться, чтобы по совету сестры Майкл выглядеть смиренной.
Макбрэрти прикрыл за собой дверь.
– Сэр Отуэй? – почтительно начал трактирщик.
Баронет слабо взмахнул рукой:
– Поскольку я здесь не как должностное лицо, но только как частное…
– Тогда я начну, пожалуй, – заговорил грубоватым тоном Флинн. – Медсестра Райт…