Короче, все понятно. Боятся, по-хозяйски, сукины дети, боятся использовать артиллерию, но пушечного мяса им не жалко. Им и хотят задавить, задавить уже как можно быстрей, наверху нервничают, дергают, грозят…
Что-то блеснуло под ногами. Удачно неизвестно кем и как оброненный мобильник. Ведь несколько раз она хотела запастись за минувшие сутки телефоном, но так и не удосужилась. Если б не случайность, пришлось бы сейчас сломя голову бежать вниз.
– Хорошо, что это Вы, Софи! – незамедлительно отозвался Ларошжаклен. – Я как раз хотел узнать, как у вас там дела.
– А я, напротив, звоню рассказать не о наших делах, а о ваших. Анри, пора выволакивать пулеметы, гранатометы, артиллерию, словом, уже нет никакого смысла таить весь наш арсенал.
– Софи, они ведь тогда тоже пустят в дело пушки.
– Не успеют, они их даже не думали подвозить.
– Вы наверное знаете?
– Как Вы думаете, где я сейчас, Анри? На крыше Нотр-Дам.
– Что же, из этого я делаю вывод, что у вас все в порядке.
– Да, более чем, – София откинула прядь, брошенную ветром в лицо. – Я думаю, церковь уже приведена в порядок, насколько это вообще возможно. Нам понадобится меньше трех часов на все про все. Анри, единственный шанс в том, что они не знают, как мало нам уже надо. Я не знаю, успеем ли мы связаться еще. Через два с половиной часа Вы должны дать отмашку на отступление.
– Я заметил время. Через два с половиной часа мы начнем сворачивать линию обороны.
– Нет. Сворачивать начинайте уже понемногу через два. Анри, какая же это будет каша.
– Мы продержим мосты, не тревожьтесь, Софи.
– Знаю. Еще, Анри…
– Да? – голос в трубке напрягся.
– Не поминайте лихом.
София щелкнула крышкой.
Самое обидное, что ничего нельзя сделать за столь краткий срок с этими корытами для мытья ног. Впрочем, тех, что наверху, и вовсе не видно, все равно орган на место сейчас не втащить, да и где его взять?
– Настоящая грегорианка[78] не нуждается в органе, – сказал отец Лотар де Лескюру. – На мой вкус, орган изобретение слишком позднее.
– Как и круглые ноты, которых Вы не знаете? – Де Лескюр распаковывал коробки со свечами.
– Зачем их знать, если все так понятно по квадратным, – очень простодушно ответил отец Лотар. – Никогда не мог взять в толк, зачем вам целых пять линеек, нет, даже не пытайтесь объяснить, все равно не пойму. Уже налюбовались городом, Софи? Сейчас мы начнем.
– Минуту! – София повелительным жестом вскинула руку. Что-то было в ее голосе, заставившее всех изобразить сказку о спящей царевне: поваренок застыл, догоняя с ножом курицу, повар – с ложкой над очагом, служанка, хлопая ковер. Во всяком случае, в руке де Лескюра замерла на весу, высвобожденная из упаковки свеча, а Ив Монту остановился в дверях с предназначенными на помойку грудами молитвенных ковриков под мышками.