ЕЕ, дрожащие от испуга руки, яростно сжимали скомканный лист белой бумаги, в котором и содержалось ужасное послание.
Поняв, что я должна взять себя в руки и мыслить рационально, я глубоко вздохнула несколько раз, а затем протянула руку за листом.
-Дай мне его, мама, — осторожно отрывая ее пальца от бумаги, нежно прошептала я.
Мама, ничего не выражающими глазами посмотрела на меня и разомкнула руку.
С громко бьющимся сердцем, я нерешительно разгладила послание и, мутными от беспокойства глазами, начала просматривать печатаный текст:
«Твой брат вернется обратно лишь тогда, когда Ты согласишься с моими условиями и забудешь про свои принципы и гордость!»
Всего лишь одно маленькое предложение! Всего лишь печатаный текст на изодранной бумаге!
А ранит хуже любого орудия убийства.
Вламывается в твою душу и трясет ею из стороны в сторону, течет, как яд по крови, превращая ее в негодный сгусток жидкости, прожигает внутренности одна за другой и добирается до сердца, чтобы растоптать и погубить.
Вот что происходило со мной в эту минуту.
Я начала медленно угасать!
Теряться в пространстве, становясь мельчайшими частицами, и исчезать в пустоте, не соглашаясь со всеми условностями этого грешного мира!
Хотелось завыть в голос, взглянуть вверх и закричать так, чтобы треснуло все стеклянное за многие милли вокруг.
Задать вопрос, не дающий покоя и рвущийся наружу:
«За что?»
Ну, скажите мне, за что?
Почему порой необходимо, разрушив чью-то жизнь, добить окончательно?
Почему маньяки-убийцы-наркобароны и другая «нежить», обитающая на земле, остается безнаказанной, а мы… низшая раса, живущая, дабы прокормить себя и своих родных, должны отвечать за все и жертвовать собой и близкими?
Никто не мог ответить на мой вопрос.
Никто не мог открыть мне глаза на эту «правду» жизни.
Мои ноги не смогли осилить такой груз, и я осела на колени перед, стонущей от горя, матерью.
Дыхание начало давать задний ход и пропускало кислород лишь мелкими глотками.
Грудь зашлась ходуном, прожигающим все тело жаром, кашель вырывался из горла, а голова готова была взорваться от неприятной и нестерпимой боли.
-Боже, что с тобой, родная?
Беспокойный голос матери прорвался сквозь бурю эмоций, затопившей меня и пробил трещину в крепкой стене страха.
Надо успокоиться!
Прийти в себя!
Нельзя еще сильнее пугать маму!
Через несколько минут чувства начали притупляться, и я смогла открыть зажмуренные глаза.
Хоть боль и не прошла, а воздуха все еще не хватало, я спокойным голосом сумела вымолвить:
-Все нормально! Это от страха! Сейчас немного успокоюсь и приду в себя.