что для них имело значения. Есть сотни шедевров, которые были незаконно изъяты, а теперь
висят в галереях или продаются на аукционах. Я не считаю это воровством. Я вижу в этом
справедливость. Семьи потеряли их самые дорогие достояния… если я могу вернуть их
семейное наследие, их бесценные реликвии, которые у них раньше незаконно отобрали, разве
это так плохо?
– Да, – говорю ему, борясь с подступающей к горлу желчью. – Плохо. Чарльз, если ты
так печешься о справедливости, то можешь нанять юристов и биться с ними в суде. Но вместо
этого ты снуешь по округе посреди ночи и воруешь. Ты преступник. И занимаешься этим,
потому что обожаешь острые ощущения. Любишь вызов. Боже, Леннокс был прав на счет
тебя.
Я отворачиваюсь от него, но Сент-Клэр хватает меня за руку.
– Нет, Грэйс, пожалуйста, выслушай меня.
– Я слушала! Но мне нужны ответы получше, – говорю я. – Из-за чего был весь сыр-бор
сегодня ночью? Какую большую несправедливость ты исправлял этой кражей?
Приподнимая подбородок, он выпрямляется, выражая всем своим видом уверенность в
своей правоте.
– Эта картина принадлежит русской семье. Агенты КГБ изъяли ее, а затем подарили
одному из своих богатых сторонников. Я уже несколько лет отслеживаю это дело, после того,
как увидел статью об их семье в газете, – он воодушевляется, и выражение его лица оживает.
– Эту картину было сложно раздобыть из-за систем безопасности в других музеях, поэтому,
когда я услышал, что ее перевезли сюда… – он умолкает, глядя на меня. – Что?
– Только посмотри на себя. – Я чуть не рассмеялась. – Дело не только в правосудии или
в желании изображать Робин Гуда. Ты любишь саму игру, одурачивая копов и страховых
агентов. Сегодня ночью я боялась, что нас поймают. Сирены, полиция, я готова была сойти с
ума от беспокойства, но это… для тебя это развлечение.
– Я никогда не хотел, чтобы ты была в это втянута. – Выражение лица Сент-Клэра
становится скорбным. – Я так сожалею, что заставил тебя пройти через все это.
– И что теперь? – спрашиваю я, в то время как ярость во мне все возрастает. – Ты бы так
и продолжал мне лгать? Притворяться? Использовать меня?
– Нет, Грэйс…
Стелла Лондон
Искусство и Любовь # 3
– Потому что именно это ты и делал с самого начала. – Я сопротивляюсь подступающим
слезам. – В «Кэррингерс». Ты исследовал место, не так ли? А я была лишь легким
отвлечением.
– Нет. Это не правда. – Сент-Клэр кладет руки на мои обнаженные плечи, удерживая
меня. Умоляя меня. – Каждое слово, которое я когда-либо тебе говорил, было искренним.