— Почему бы тебе не развеяться с Грегори?
Вжимаюсь в стул, снова чувствуя на себе пристальные взгляды трех пар глаз. И тоска вернулась.
— Да, давай же, Ливи, — вмешивается мой друг, несильно ударяя меня по плечу. — Пойдем в обычный бар.
— Видишь! — визжит Нан. — Как это мило! Он даже хочет пожертвовать ночью страсти для твоей пользы.
Я выдыхаю. Грегори смеется, а Джордж фыркает. Он обожает Грегори. Но отказывается признавать его сексуальные предпочтения. Не то чтобы дело в Грегори, думаю, это скорее в силу возраста. К слову, Грегори слишком сильно подтрунивает на эту тему, и когда он делает глубокий вдох, я тут же понимаю, что последует дальше.
— Да, — он прислоняется к спинке стула. — Я откажусь от возможности зависнуть с голым, потным парнем, если это будет значить, что ты выберешься отсюда.
Я прикусываю губу, останавливая себя от того, чтобы засмеяться вслух от неловкой возни, исходящей от Джорджа. Только не от Нан. Она наоборот содрогается от смеха при виде Джорджа, продолжающего ерзать и бурчать что-то себе под нос.
— Вы все злюки, — рычит он. — Дурномыслящие.
— Как мило с твоей стороны, Грегори, — хихикает Нан. — Вот это хороший друг.
Джордж, глядя на Грегори, хмурит морщинистое лицо:
— Я думал, ты бисексуал.
— Ой, — улыбается Грегори. — Я готов быть кем угодно, когда меня хотят, Джордж.
Спутник Нан, будучи не в состоянии побороть отвращение, снова фыркает, а бабуля тщетно пытается скрыть свое веселье.
Ну и хорошо. Обсуждение сексуальных пристрастий Грегори спасает меня от дальнейших наставлений выбраться куда-то и от моих усилий делать вид, что все в порядке. Смотрю на него какое-то время и вижу, как трясутся его плечи, пока он продолжает выводить из себя бедного Джорджа, а Нан своими смешками его только подначивает. Их подшучивания в один миг будто становятся напоминанием того, что я несчастлива, и никакие попытки или отвлечения этого не исправят. На мгновения это срабатывает, но очень скоро все возвращается, и становится больнее — плата за мое отвлечение и мимолетную улыбку.
Жую неспешно, так же и глотаю. Однако желудок быстро скручивает, выворачивая изнутри, поэтому я вскакиваю и бегу из кухни прямиком в ванную, склоняюсь над унитазом, хоть все это и без толку. Ничего не выходит, кроме горькой желчи, от которой вкус во рту становится только хуже.
Безнадежно.
Из-за тихого стука в дверь заставляю себя поднять голову и безучастно смотреть на деревянную поверхность.
— Малышка? — Грегори открывает дверь и проскальзывает внутрь, не удосужившись предупредить меня на случай, если я занята своими делами. На его милом лице пытается оказаться утешительная улыбка, только попытка с треском проваливается. Знаю, он в таком же отчаянии, что и я. Он заталкивает мне в рот пластинку мятной жвачки, поднимает на ноги и убирает с лица волосы, обеспокоенно смотря на меня.