Кэт взглянула на меня и затем сразу отвернулась к экрану компьютера, по-видимому, слишком напуганная, чтобы задержать взгляд чуть дольше.
— Я провожу так каждый понедельник.
У меня появилось чувство, словно меня облили ледяной водой.
— Сегодня понедельник? Какое число?
— Двадцать второе декабря.
— Я и не представлял, что уже почти Рождество, — сказал я, пробегая рукой по волосам. — Мы должны проверить отчёт о пропавших людях. Уверен, где-то там меня разыскивает моя семья или друзья. Почти Рождество, черт побери.
— Я уже проверила.
— И?
Она покачала головой. Я выдохнул.
— Наверное, я настоящий придурок, если никого не волнует, что я пропал два, а может, и три дня назад.
— Если тебе от этого будет легче, то обо мне тоже никто не беспокоится. Единственный, кого это волнует, находится в тюрьме и даже не узнает, если у меня будут проблемы до тех пор, пока не станет поздно.
— Нет, от этого мне не лучше, — сказал я. В моей груди появилось незнакомое чувство сочувствия. Грустно подумать, что в её жизни больше никого нет, никто даже не проверил её во время снежного шторма. Она совершенно одна. — Если тебя это утешит, я беспокоюсь о том, что с тобой случится.
Кэт пристально посмотрела на меня.
— До тех пор, пока ты не обретёшь память и не продолжишь свой восхитительный путь обратно в Голливуд или на Неделю высокой моды, или черт знает куда ещё.
— Знаешь, ты не должна всегда отталкивать от себя людей, — произнёс я с разочарованием. — Особенно если они искренние.
Кэт пригвоздила меня жёстким взглядом, но впервые за это утро я лишил её дара речи.
— Так чем ты занимаешься? — спросил я.
— Я не работаю.
— Тогда как ты можешь позволить себе жить здесь, покупать продукты и всё остальное?
— Я живу за счёт процентов на нефть своего отца.
— Так ты целый день сидишь здесь, ничего не делая?
Кэт захлопнула ноутбук.
— Нет, я не только весь день сижу здесь и ем трюфели во время просмотра мыльных опер. Я занята.
— Чем?
— Черт, а ты любопытен, — сказала она, поднимаясь с дивана, чтобы пройтись. Кэт остановилась в холле, положив руки на талию. — Ну, ты идёшь?
Я последовал за ней по коридору к узкой прихожей в задней части дома, хотя даже и не предполагал, что там такое. Как оказалось, там находилась пристройка к дому — огромная и красочная комната. В центре находился большой стол со швейной машинкой, повсюду разбросаны куски ткани и бумага. На полке находились рулоны разноцветных тканей, а вдоль задней стены в ряд были выстроены три наряженных манекена, каждый из которых был одет в красивое платье и переставлен в тусклое тёмное место.