— Как же ты можешь скучать по тому, кого знаешь лишь несколько дней? — спросила я, нуждаясь в ответе, да хоть в чём-нибудь, что сможет объяснить тяжесть в моей груди.
Мужчина посмотрел на меня, и с полной ясностью я осознала, что уже никогда не буду прежней. Этому незнакомцу как-то удалось меня изменить.
— Ты единственная, кого я знаю. Конечно же, я буду скучать.
Это не было похоже на романтическое признание, на которое я невольно надеялась, но этого было достаточно. Кем бы он ни был, когда бы ни вернулась его память, по крайней мере, он будет помнить меня как единственного человека, который некоторое время занимал его мысли.
Мы ели в гостиной и смотрели по телевизору реалити-шоу о людях, совершающих смелые трюки, которое я никогда прежде не смотрела. Куча людей выглядели так, словно их сейчас стошнит, в то время как человек должен был пройтись по канату, натянутому между двух небоскрёбов. Было ясно, что он не настоящий участник шоу, потому что позже он брал интервью у каждого участника.
— Так что такое прозак? — спросил незнакомец, осушив последний стакан пива.
— Ты что, шпионил? — спросила я, опуская вилку.
— Я просто искал аспирин, когда наткнулся на него, — объяснил мужчина, больше ничего не говоря. Он просто продолжил есть своё спагетти, оставив вопрос висеть в воздухе.
— Это антидепрессант, ладно?
— Ладно.
Я вздохнула.
— Боже, ты такой любопытный, — проворчала я. — Я начала принимать их в старших классах.
— О. — Он долго и пристально всматривался в меня, прежде чем спросить: — Ты все ещё их принимаешь?
Я покачала головой.
— Уже год как прекратила. Мой врач сказал продолжать, но я просто больше не хотела вести себя как полумёртвая. Мне хотелось снова чувствовать себя. Даже если это означает, что иногда я не смогу сменить пижаму и встать с дивана в течение нескольких дней. Значит, так тому и быть. — Поэтому я так много работала. Чтобы чувствовать себя нормальной от притока эндорфинов.
Мужчина откинулся на спинку кресла, спокойно изучая меня и поигрывая подбородком.
— Не суди меня, — сказала я, искренне разочарованная в нём. Я не думала, что он такой, и это ранило.
— Я и не сужу, — быстро ответил мужчина. — Мне просто интересно, как спросить тебя, зачем тебе в старших классах понадобились антидепрессанты. Это из-за твоей мамы?
— Немного. Но в основном из-за придурков, с которыми я ходила в школу и которые думали, что это нормально — превращать мою жизнь в настоящий ад. Я была девочкой, которая одна ела свой ланч, которая постоянно рисовала в тетрадке, постоянно скрывалась под капюшоном с наушниками в ушах, и это их не устраивало, а мне всего лишь не хотелось быть частью их компании.