- Не было такого!
Мередит качает головой.
- Они лапали друг друга, ну в общем, весь день. На глазах честного народа.
- Вся школа два часа ждала в автобусе, потому что она забыла, во сколько мы уезжаем, - подытоживает Сент-Клер.
- НЕ два часа…
Мередит продолжает:
- В конце концов, профессор Хансен разыскал ее позади кустарника в английских садах, а у нее шея вся в следах от зубов.
- Следы от зубов! - хохочет Сент-Клер.
Рашми не выдерживает:
- Завяжи губы трубочкой, Английский язык.
- Ась?
- Английский язык, - повторяет она. – Именно так мы тебя прозвали после вашего с Эллей незабываемого представления на уличной ярмарке прошлой весной.
Сент-Клер пытается выступить, но катится от смеха. Мередит и Рашми продолжают колоть друг друга шпильками, но... мыслями я уже от них далеко-далеко. Интересно, а Мэтт теперь лучше целуется со своей более искушенной девушкой. Наверное, все дело было во мне.
О, нет.
Я плохо целуюсь. Д-должно быть.
Когда-нибудь в мою честь воздвигнут памятник в форме пары губ, и на нем будет выгравирована надпись «Она совсем не умела целоваться». И Мэтт произнесет речь и поведает, как он встречался со мной от отчаяния, но я ему не давала, поэтому свидания со мной оказались пустой тратой времени, ведь он нравился Черри Милликен все это время, а она всегда дает. Все знают.
О, Боже. А если Тоф думает, что я плохо целуюсь?
Мы целовались только раз. В мою последнюю смену, в последний вечер перед вылетом во Францию. Все произошло постепенно, и мы были одни в фойе большую часть вечера. Возможно, из-за последней смены, возможно, потому что мы расстаемся на четыре месяцев, возможно, потому что это напоминало наш последний шанс — неважно, мы потеряли голову. Нас опьянила храбрость. Мы флиртовали весь вечер напролет, и когда пришло время расходиться по дома, мы не смогли расстаться. Мы просто... не могли наговориться.
И затем, наконец, он сказал, что будет скучать по мне.
И затем, наконец, он поцеловал меня под гудящей вывеской кинотеатра.
И затем я уехала.
- Анна? С тобой все в порядке? – спрашивает кто-то.
Весь стол смотрит на меня.
Не плачь. Не плачь. Не плачь.
- М-м-м… где ванная?
Ванная - мое любимое оправдание на все случаи жизни. Все перестают задавать вопросы, как только я ее упоминаю.
- Туалеты дальше по коридору. – Сент-Клер выглядит обеспокоенным, но не смеет задать вопрос. Вероятно, он боится, что я расскажу о поглотительной способности тампона или упомяну страшное слово на букву М.
Я провожу остаток обеда в туалетной кабинке. Я так скучаю по дому, что испытываю физическую боль. В голове стучит, желудок крутит, и это так несправедливо. Я никогда не просила о зарубежной школе. У меня были друзья, личные приколы и украденные поцелуи. Мне жаль, что родители не предложили мне выбор: «Хотела бы ты провести последний год обучения в Атланте или Париже?»