Оон плосс си вуу плей.
Сент-Клер облокачивается на мое плечо и шепчет:
— Ты неправильно записала.
Я резко поднимаю голову в смущении, но он улыбается. Я прячу лицо, чтобы волосы закрыли щеки. Они краснеют больше из-за его улыбки, чем отчего-либо ещё.
Мы следуем за синими огоньками по проходу театра. Мне интересно, синие ли они повсюду, в отличие от золотого жара американских кино. Мое сердце бьется быстрее. Всё остальное не отличается.
Те же места. Тот же экран. Те же самые стены.
Впервые в Париже я чувствую себя как дома.
Я улыбаюсь своим друзьям, но Мер, Рашми и Джош отвлечены, споря о том, что произошло за обедом. Сент-Клер видит меня и улыбается в ответ.
— Всё хорошо?
Я киваю. Он выглядит довольным и идет за мной. Я всегда сижу на четвертом ряду от центрального, и у нас сегодня замечательные места. Стулья классически красные. Начинается фильм, и вспыхивает титульный экран.
— Тьфу, мы должны смотреть титры? — спрашивает Рашми. Их показывают в начале фильма, как во всех старых кино.
Я со счастьем читаю их. Я люблю титры. Я люблю всё в кино.
Театр утопает в темноте, за исключением вспышек черных, белых и серых оттенков на экране. Кларк Гейбл делает вид, что спит и кладет руку в центр пустого автобусного сидения. После секундного раздражения Клодетт Кольбер осторожно отводит её в сторону и садится. Гейбл улыбается про себя, и Сент-Клер смеется.
Странно, но я продолжаю отвлекаться. На белизну зубов Сент-Клера в темноте. Изгиб его волос, спадающих прямо набок. Нежный аромат стирального порошка. Он подталкивает меня, чтобы тихонько уступить подлокотник, но я отказываюсь, и он забирает его себе. Его рука близка к моей, слегка приподнята. Я смотрю на его ладони. Мои крошечны по сравнению с его большими мужскими руками с выступающими костяшками.
И, внезапно, я хочу тронуть его.
Не толкнуть или отпихнуть, или даже дружественно обнять. Я хочу чувствовать складки на его коже, соединить его веснушки невидимыми линиями, провести пальцами по внутренней стороне его запястья. Он меняет позу. У меня возникает странное чувство, что он следит за мной, как я за ним. Я не могу сконцентрироваться. Герои на экране ссорятся, но будь даже на кону моя жизнь, я бы не смогла сказать о чем. Сколько фильма я пропустила?
Сент-Клер откашливается и снова меняет позу. Его нога задевает мою. И остается там. Я парализована. Я должна сдвинуть её; ощущение слишком неестественное. Как он может не замечать, что его нога касается моей? Краем глаза я замечаю очертания его подбородка и носа, и — дорогой боже! — изгиб губ.