Стоит дверь затвориться, как я слышу:
— Постой…
Сент-Клер резко распахивает дверь. Глаза заплыли, руки ослабли…
— Я не знаю, что сказать, — говорит он наконец.
— Так ничего не говори. Прими душ, надень тёплую одежду и иди ко мне. Я буду в своей комнате.
Я впускаю его через двадцать минут и замечаю, что у него влажные волосы. Он искупался.
— Проходи. — Я усаживаю его на полу перед кроватью, беру полотенце и вытираю его тёмные волосы. — Ты простудишься.
— Это миф, не знала?
Но он не останавливает меня. После минуты или двух, он слабо вздыхает, словно от облегчения. Я продолжаю медленно, систематически вытирать.
— Куда пойдём? — спрашивает он, когда я заканчиваю. Его волосы все еще влажные, и несколько локонов вьются.
— У тебя прекрасные волосы, — говорю я, сопротивляясь порыву зарыться в них пальцами.
Он фыркает.
— Я серьёзно. Уверена, тебя постоянно об этом говорят, но у тебя хороший волос.
Я не вижу лица Сент-Клера, но его голос становится тихим:
— Спасибо.
— Всегда пожалуйста, — любезно отвечаю я. — И я не знаю, куда мы пойдём. Я просто хотела выбраться... в общем, решим на месте.
— Что? — удивляется он. — Никакого плана? Ни расписанного по минутам маршрута?
Я бью его полотенцем по затылку.
— Осторожней со словами, а то ещё придумаю.
— Боже, нет. Что угодно кроме этого.
Я думала, он серьёзно, пока он не оборачивается с полусмешкой на лице. Я снова его бью, но по-честному, я так рада этой полуусмешке, что готова заплакать. Это лучшее, что я видела за несколько недель.
Сосредоточься, Анна.
— Обувь. Мне нужна обувь.
Я обуваю кроссовки, беру зимнее пальто, шляпу и перчатки.
— Где твоя шапка?
Он щурится на меня.
— Мер? Это ты? Я не могу выйти без шарфа? Там холодно, мама?
— Ладно, замерзай до смерти. Посмотрим, забеспокоюсь ли я.
Но он вытаскивает свою вязаную шерстяную шапочку из кармана пальто и натягивает на голову. На этот раз его улыбка широкая и ослепительная, и она застаёт меня врасплох. Моё сердце останавливается.
Я пялюсь, пока он не перестаёт улыбаться. На его лице написан недоуменный взгляд.
На этот раз это я выдавливаю из себя лишь тихое:
— Поехали!
Глава 19.
— Вот оно! Вот мой план.
Сент-Клер следует глазами за моим взглядом к крупному куполу. Фиолетово-серое небо, то небо, что Париж видит каждый день с начала падения температуры, смягчает его мощь, лишая золотистого сияния, но мой интерес не становится меньше.
— Пантеон? — осторожно спрашивает Сент-Клер.
— Знаешь, я уже здесь три месяца, и до сих пор без понятия, что это.
Я запрыгиваю на зебру, ведущую к гигантскому зданию.
Сент-Клер пожимает плечами.