Людмила подумала о том, чтобы лечь спать в кресле-кровати. Но оно было таким неудобным. Завтра будет раскалываться от боли спина. «Почему я должна себя наказывать? – подумала Людмила с обидой.
Она легла в постель, отвернулась, укрылась одеялом почти с головой.
Настойчивые руки скользнули по спине, обняли за талию, прижимая к теплому телу. Людмиле захотелось поддаться, забыться. Но вспомнила, что решила быть сильной
и решительно отстранилась.
- Я устала. Если не дашь мне уснуть, уйду спать в кресло.
Людмила услышала в темноте обиженное сопение. Робко трепыхнулось в груди чувство вины.
«Не поддавайся! – скомандовала она себе.
Людмила сжалась в комочек, то ли пытаясь унять боль в груди, то ли не давая себе рассыпаться на части. И вдруг поняла, как смертельно устала. Глаза закрывались сами собой, она неожиданно быстро уснула.
Глава 8
Людмила раньше не представляла себе, каким мучительным может быть молчание. Обида, непонимание сгущали воздух, будто перед грозой. Становилось трудно дышать.
Руслан, казалось, тоже не собирался идти на мировую. Надежды на то, что устроенный Людмилой бунт заставит его понять свою неправоту, сделать шаги к примирению, таяли словно снег в марте – медленно, но неотвратимо.
Антон чувствовал напряжение между родителями, стал нервным и замкнутым. Людмила с отчаянием смотрела, как в защитной стене, с такой любовью возведенной вокруг семейного счастья, появляются все новые разломы. Трясина тоски и безысходности затягивала все глубже, а по ночам ей начал сниться темный ледяной лабиринт, в котором она блуждала одна и никак не могла найти выход. Билась в холодные полупрозрачные стены, царапала ногтями толстый лед и кричала беззвучно и бесполезно.
До Нового Года оставалось всего два месяца. Главред наседала с идеями к новогоднему выпуску. Работа требовала от Людмилы все больше времени и отдачи, а сил, как назло, было все меньше. Пытаясь заработать денег перед новогодними праздниками, Людмила набрала левых заказов на корректуру и просиживала все ночи напролет.
Руслан тоже пропадал на работе сутками. На базе больницы собирались создать частную клинику. И шла жестокая подковерная борьба за право работать в ней. Предполагалось, что платные консультации и операции будут приносить неплохие деньги, и поэтому коллеги не гнушались никакими средствами, чтобы поставить друг другу подножку на этом марафоне.
Руслан ничего не рассказывал о своих проблемах. Но Людмила иногда слышала обрывки его телефонных разговоров с коллегами и чувствовала - ему тяжело. Она из последних сил боролась с желанием наплевать на свои обиды и просто поддержать мужа. Но тогда пришлось бы снова просить прощения за несуществующую вину. Она не хотела. Это значило бы, что ее бунт был глупой выходкой истеричной девицы. И она никакой не игрок. Просто пешка.