фаршированных блинчиков.
- Откуда ты знаешь? - спросила я, с восторгом наблюдая, как он лихо управляется с
блинами.
- Я наблюдал, как ты спишь, - и в ответ на мои удивленно вздернутые брови
добавил: - Боялся, что ты снова уйдешь. То зимнее утро мне иногда снится в
кошмарах. Твое залитое слезами лицо, синие губы, одеревеневшее от холода тело.
И полный отчаяния и боли взгляд.
- Прости меня, - прошептала я, уткнувшись носом в его грудь. - Я чувствовала себя
тогда такой жалкой, нечистой, мерзкой. Ты полюбил падшую женщину...
- Эй, - приподнял он мой подбородок, заставив посмотреть на себя, - не смей -
слышишь? - не смей даже думать так о себе. Ты самое чистое, невинное и доброе
существо, какое я когда-либо встречал. Разве падшая женщина будет хранить свою
девственность до брака...
- Что? - округлила я глаза. - Ты и об этом знаешь? Но... как? Откуда?
- Прости. Я не должен был...
- Неужели Пашка проболтался?
- ...
- Так вы говорили обо мне? И что он еще обо мне рассказывал?
- Ничего. Он не называл твоего имени. Ведь вы скрывали свои отношения. Он
лишь как-то упомянул, что его невеста... - он оборвал себя на полуслове, притянул
меня ближе, поцеловал кончики пальцев. - Саш, прости. Я понимаю, тебе
неприятно это слышать. Я просто хочу, чтобы ты не корила себя за все, что между
нами произошло. Мы полюбили друг друга, так уж случилось, и в этом нет твоей
вины. Ты искренне боролась со своими чувствами - я видел это. Мне было больно,
но я понимал, что честность - одно из тех качеств, которое я искал в женщинах и
нашел лишь в тебе. Просто наша любовь оказалась сильней.
Я всхлипнула, но тут же смахнула слезы и заставила себя улыбнуться.
- А еще я плакса. И очень хочу есть.
Максим с улыбкой помог мне вытереть слезы.
- Обожаю плакс, - пробормотал он, касаясь губами моих мокрых щек. - И девушек с
хорошим аппетитом.
После завтрака, пока Максим мыл машину, Екатерина Васильевна отвела меня в
сторонку, крепко обняла и, держа меня за плечи, запальчиво произнесла:
- Спасибо тебе, родная, что ты приехала и спасла моего внука от самобичевания, от
отчаяния, в котором он пребывал все это время. Сердце разрывалось при виде его
осунувшегося лица, стеклянного взгляда. Я не виню тебя, не подумай. Ты приняла
тогда решение, и никто не в праве осуждать тебя. И все же я рада, что у вас все
наладилось. Он любит тебя, Сашенька. А это дорогого стоит. Дай Бог каждой
женщине, чтобы ее так любили. Он никогда не причинит тебе зла, никогда не