Единственной неясностью для него оставалось одно. Посредством чего Троин законсервировался в двадцатипятилетнем возрасте? Как ученый, составной частью профессии которого является геронтология, Сергей очень ясно понимал, что означает остановка старения у любого человека, и даже его достаточно сильная задержка. Это означало, что, взаимозаменяясь, клетки возвратят любого из любого возраста в точку своего биологического апогея - двадцать пять лет. Исключение составляют лишь неизлечимо больные. Неподвластные таинственным силам, заставляющим организм изнашиваться и стареть, клетки заменят молодыми тканями отмирающие и будут обновляться бесконечное количество раз. Это то бессмертие, о котором человек мечтал на протяжении всей своей истории.
Не будучи новичком, впадающим в мечтательность, Сергей ясно представлял и то, что Троин, вероятно, только затормозился на время, в силу уникальности своего организма. Но допустить, что он начисто освободился от оков природы, Сергей иначе, как мельком, на один только миг, не мог. И вот тут-то и появилась лаборатория Соргина. Заняв центральное место, она как магнит притянула все мелочи и догадки к себе, и Сергею осталось лишь выстроить это все в ровную цепь, ведущую к решению. Ехал же он сейчас за тем, что должно было сделать эту цепь прочной, - за фактами. Если же и в самом деле Троину помогли, то помощь эта была на достаточно высоком уровне. Оставалось лишь вспомнить, что подобной тематикой и опытами по ней занимались только Соргин, как основоположник идеи и рьяный ее защитник, да он сам - Сергей.
После этого сразу становилось понятным, что впервые видя у себя Троина, Сергей, естественно, понял, что единственным, кто был (если был) вовлечен в это дело, оставался Соргин. Однако оставалось неясным, почему блестящий опыт и результат были скрыты. Множество, бесконечное множество причин могло быть тому, во всяком случае, для Сергея объяснением. Самое главное из них то, что, даже добившись успеха в беспрепятственной замене клеток и их изнашиваемости, профессор не мог бы считать опыт доведенным до конца, не убедившись в конечном результате. Это Сергей понимал, как ученик Соргина, знающий профессора, как самого себя, в области науки. Для подтверждения понадобились годы, а профессор в золотой век своих исследований был уже стар и до результата не дожил.
Пахнувший в щель окна запах гари заставил Сергея пересесть в кресло, находившееся в начале вагона. Мысли о Соргине принимали несколько иной оттенок. А ведь он мог, убедившись, сделать что-либо подобное с собой. Ведь неестественно и глупо отказываться от жизни, имея к ней ключ. Вот тут-то и кроется противоречие, мешавшее всей схеме Сергея сформироваться в цель, оставляя все в прежнем хаосе. Соргин не мог сделать первый опыт на Троине, а не на самом себе. Закон против. Закон ученого, имеющего привилегию лишь в том, что он первым среди людей пробует свое изобретение на себе. Вот что противоречит тому, что Троин подвергся опыту. Факт смерти Соргина неоспорим, и за ним не надо никуда ехать. Винегрет догадок и более-менее логичных выводов так и остался в первоначальном разбросе. Тем не менее общая картина всего этого оставалась хоть и неорганизованной, но весьма целостной для того, чтобы не бояться развивать ее дальше.