— Эта штука убила Аю, — прошептал ему на ухо Мэтт. — Ночью.
— Убила?!
Да… — закивал Мэтт и скривился, готовый вот-вот заплакать.
Бенжи растерянно посмотрел туда, где лежала Ая, потом — на сломанного оранжевого "паучка", потом — на вошедшего марсианина.
— Ну, вот, — сказал он. — Стоило только один раз прозевать подзарядку…
* * *
Челнок стоял совсем в другом месте — за длинным ангаром среди старых брошенных кораблей, и был наполовину разграблен.
Из шести предназначенных для пассажиров компрессионников в живых остался только один — тот, который когда-то в незапамятные времена Бенжи предусмотрительно запер в сейфе, а сухпайки пропали все.
— Чего и следовало ожидать, — сказал андроид, пропуская Мэтта из совершенно пустого грузового отсека вперёд, в полупустую гондолу. — Ей богу, я уже начинаю ненавидеть этот катафалк.
Он смахнул с развороченной приборной доски рыжую пыль: на густых низковольтных косах под вскрытым пластиком густо висели оставшиеся от датчиков зажимы. Бенжи пересчитал оборванные провода, минут пять колдовал, обрезая и соединяя что-то видимое только ему одному, затем закрыл шлюз и обернулся к марсианину:
— Если всё пойдёт, как задумано, Мэтту нужна еда.
— Я умею терпеть, — встрепенулся Мэтт, вскидывая зелёную "чёлку" своей хлорофильной маски.
— Я знаю, — серьёзно сказал Бенжи. — Но ты не кактус, чтобы прожить так долго без ничего.
Несколько минут он молча стоял, глядя невидящими глазами на царящую в гондоле разруху.
— У меня есть кое-что на счету в UBS AG, — в конце концов сказал он, ни к кому, собственно, конкретно не обращаясь. — Но я боюсь, что с платежом с этого счёта сейчас будут проблемы.
— Будут проблемы, — вздохнул марсианин. — И было бы неплохо постараться свести их к минимуму.
Он кашлянул.
— Открой шлюз, Бенжи, я скоро вернусь.
* * *
— Ты тоже боишься? — спросил Мэтт, когда они остались одни.
— Не боюсь, — не отрываясь от работы, сказал Бенжи. — Но задача всё ещё кажется мне нерешаемой. Особенно по части местной охраны и старта.
— Но ведь никого нет?
— Нет, — согласился Бенжи. — Но и данных тоже никаких нет.
Уже с четверть часа он ползал на четвереньках под разобранной передней обшивкой и был занят прозвонкой и восстановлением кабелей. В гондоле было одновременно сумрачно, прохладно и душно.
Мэтт сидел между ним и Аей, нахохлившись, как маленькая замёрзшая зелёная птичка. Сам он боялся. С того самого момента, когда утром, ещё не открывая глаз, понял, что так уж устроено мироздание, что в особо важных вопросах его мнением особо никто интересоваться не собирается.