Опять будет глаза мне мозолить да мозги прочищать.
Весь путь до неизвестного мне коттеджа Кавьяр молчал. Хоть бы радио включил, что ли. А то словно в пещере оказалась. Только негромкое урчание мотора давало о себе знать, а так в салоне стояла тишина.
Дорога, надо сказать, оказалась неблизкой. Мы ехали на северо-запад от Касабланки, стремительно пересекая довольно большую часть Сахары. И насколько я помнила карту местности, двигались мы как раз в сторону побережья, омываемого Гибралтарским проливом.
Спасибо тебе, география.
Пусть мне эти знания и мало чего дали, но зато примерно понимала, где нахожусь.
Изрядно вымотавшись и устав от молчания, я несказанно обрадовалась, когда Кавьяр наконец-то затормозил у высоченной изгороди и, не заглушив мотор, выпрыгнул из внедорожника.
В свете фар нарисовалась его высокая фигура, и, распахнув железные ворота, грек вернулся в машину.
— Где мы? — решилась спросить я.
Он лишь скользнул по мне недовольным взглядом и вновь отвернулся.
Язык, что ли, проглотил? Это я должна злиться на него и игнорировать вопросы. Моей спине неплохо досталось от тяжелого ремня Клио. Так что…
— Выходи. - О, идем на рекорд! Первое слово произнесено.
Но выбраться из этого «танка» оказалось не так-то просто. Кавьяр так запутал меня в ремнях безопасности, что освободиться не представлялось возможным.
— Эй! — распахнула я дверцу и крикнула в спину греку, который уже, стоя на крыльце, воевал с замком.
Было довольно темно. Фары погашены, а фонарей и близко не видно. Дом стоял, прямо скажем, на отшибе. Так странно. Вокруг долина и где-то совсем близко шум воды.
Это море… Соленый запах сразу ударил в нос.
Красноватый диск луны, — светило, только вступившее в свои законные права, — давал немного света, поэтому рассмотреть лицо Кавьяра не получалось. Пока он отстегивал меня, я молча вжималась в сиденье и ждала. Так страшно было видеть его настолько близко. И еще это странное призрачное освещение, создающее обманчивое впечатление об окружающей обстановке.
Все действовало на нервы. Я боялась. Искренне и по-детски боялась присутствия Клио. А бросив взгляд на темные окна дома, напоминающие бездонные черные глаза грека, и вовсе растерялась. Перспектива остаться с ним вдвоем в огромном коттедже, где на километры вокруг не было ни живой души, мягко говоря, не радовала.
И, несмотря на то что вскоре должен был приехать Марио, я чувствовала себя зверьком, загнанным в клетку.
Внезапно вспомнила о записке, которую так и не получилось подложить. По идее, ничего нового я и не узнала. Нервничать не стоило. Но все же занервничала, и Клио так косился на меня, пока отпирал дверь — сердце уходило в пятки.