Да что ж это такое, а?
Осознав внезапно, что своим неприкрытым намеком на секс доставила греку огромное удовольствие, дернулась и сползла на пол. Там и осталась сидеть спиной к кровати.
— Летти, — тяжелый вздох. — Прошу, не порти атмосферу. Мне для того чтобы выйти из себя много не надо.
— Знаю, — бросила, не оборачиваясь. — Ну, не могу я минеты делать. Тошнит меня от этого… Извини…
— А сразу сказать нельзя было? — приподнялся и за бретельку лифчика меня потянул, заставляя встать. — Нечего нюни распускать.
— И не собираюсь.
Клио хохотнул.
— Бля, и откуда в тебе столько жизнерадостности? — проворчала себе под нос.
— Оттуда, откуда и твое уныние, — улыбаясь, ответил.
Непонимающе заморгала. Кавьяр глаза закатил.
— Боже, Летти. От природы я жизнерадостный, понимаешь? От природы.
— Да ясно-ясно, — руки подняла.
— Возвращайся-ка на место, — недвусмысленно намекнул Клио на свой пах.
Короче, меня не услышали. Как всегда.
Однако грек не стал ожидать действий от меня, а быстро стянул мои джинсы, затем, повалив на спину и наклонившись, неожиданно впился в губы. Не с нежностью, конечно, но все-таки безболезненно. Как печать поставил и лег сверху, прижав к кровати. Язык Кавьяра скользнул по зубам и коснулся нёба. Влажный и обезоруживающий, бесконечно долгий и напористый поцелуй, от которого я совсем голову потеряла. Даже ерзать от нетерпения начала, а Клио на секунду отодвинулся, улыбнулся хитро и вновь поцеловал. Так непривычно было, прямо женщиной себя почувствовала. Вспомнила, что грудь у меня есть, и она может гореть от чувственных мужских прикосновений. А еще внезапно поняла, что Кавьяр оттягивает момент, распаляя меня все больше.
И чего пытается этим добиться?
Но последнее его действие просто сразило наповал. Нет-нет, убило к чертям собачьим!
Ноги мне раздвинул, устроился между ними и уперся членом в трусы мои. У меня прямо глаза на лоб полезли от желания. А Клио все терся и терся, взглядом прожигая насквозь. Видно было, что сам едва сдерживается. Но все же Кавьяр по-прежнему оставался в таком положении и, как мне казалось, уже целую вечность.
— Ну что, сколько еще протянешь? — усмехнулся и сказал так хрипло, что меня в жар бросило.
— Не… Не могу… Больше… — выдохнула, чуть не плача.
— Видишь, а говорила, ненавидишь меня, презираешь. На самом деле, вся твоя ненависть в одном месте заключена, и стоит только поднажать где нужно, как она тут же в любовь превращается. Все просто, Летти.
Блядь, Кавьяр, сука ты, трахни меня уже!
А вслух:
— Не рассчитывай на столь светлые чувства, господин. Только не в нашем случае.