Ни слова вымолвить не могу. Прямо наказание какое-то. Слишком чувствительной стала. Но разве получится сдержать эмоции, когда тебе так отчаянно помогают. Я бы и не сдержала, если бы вдали не затарахтел автомобиль. Видимо, очень старый, потому что звук был будь здоров. И чем ближе машина подъезжала, тем сильнее я морщилась.
— Отлично, мопед, — объявил Робби, выскакивая на дорогу.
Тарахтелка затормозила, и водитель, старенький дед, видимо, испугавшись, принялся не заглушая мотора размахивать руками и ругаться по-арабски.
Англичанин с огромным трудом и наверняка сильно коверкая слова, — старик постоянно хмурился и качал головой, — все же пояснил ему, чего мы хотим, и тот наконец-то, согласно кивнув, поманил меня рукой.
Места на мопеде было мало, поэтому пришлось прямо прижаться к худому телу старика и благодарить небеса и за такой вариант. Пусть не самый приятный, но выбирать-то не приходилось.
— Спасибо, — бросила я через плечо, когда дед резко сорвался с места, и Робби, улыбнувшись, помахал мне рукой.
Стало даже немного грустно. Мы ведь могли подружиться — парень-то хороший. Я очень сильно рассчитывала на его помощь. Только бы Кавьяр не добрался до англичанина — наверняка убьет!
Ехали мы долго. Я успела отсидеть весь зад, а от жутких выхлопов и тряски прямо тошнило. Когда, наконец, старик свернул направо, съезжая на проселочную дорогу, я поняла — цивилизация осталась позади. Здесь все было по-другому.
Небо огромное и бесконечное. Звезды яркие и ни одной тучки. А вокруг бескрайняя пустошь с небольшим количеством растительности. В тоненьком луче света, прорезающим темноту, можно было рассмотреть сухую землю и пожухлую траву.
Почему-то сразу вспомнились фильмы о животных, с удовольствием мною просматриваемые на канале «Discovery». Вот тут-то меня и охватил ужас. Здесь наверняка полным-полно львов, гепардов и всяких других опасных диких зверей.
И когда я уже начала до боли в глазах всматриваться во тьму, мы внезапно оказались в деревушке с невысокими, как будто волшебные песочные замки, домами. Они плавными линиями переходили один в другой, словно вылепленные умелыми руками мастера, и тянулись вверх по склону.
Старик проехал по узкой улочке, два раза свернув налево, и наконец-то грохот его странного мопеда заглох. Слезть нормально я не могла, поэтому просто немного сползла и неуклюже завалилась на бок, ударив локоть о землю. Зашипела от боли и поднялась, а старик забрал из ящика, — видимо, багажник, — привезенные из города продукты и с невозмутимым видом поплелся в неизвестном для меня направлении.