— Долго мне здесь стоять? Тебя Марио ждет.
— Пусть уходит. Осмотр окончен.
Громкий стук в дверь вогнал меня в ступор. Кулаком, наверное, врезал.
— Открой немедленно! — кажется, грек начинал злиться.
— А ты меня сразу по стенке размажешь… — пробормотала себе под нос и встала.
Поплелась к двери, словно на плаху. Когда открыла, Кавьяр окинул меня быстрым взглядом и отошел в сторону, уступая дорогу.
— Не смей перечить Марио, поняла? — произнес Клио так, будто я обидела его смертельно. — Прошло две недели, а ты по-прежнему выглядишь как героиня фильма ужасов.
Так и рвалось с языка грязное ругательство, адресованное греку, но я благоразумно сдержалась.
— Летти, — вздохнул Кавьяр, качая головой. — Не демонстрируй мне свою ненависть. Что за лицо? Все эмоции наружу.
— Когда этих эмоций так много, просто невозможно сдержаться, — все же выдавила, опасаясь, как бы не отхватить от «господина».
Но он, видимо, был в хорошем настроении. Только хмыкнул и посмотрел на доктора.
— Закончишь здесь, зайди ко мне. — И вышел за дверь, оставив после себя легкий запах мужского парфюма.
Потрясающе устроен человеческий мозг. Зрительная картинка не так болезненно воспринимается, а вот обоняние играет с нами злую шутку. Стоит лишь малейшему запаху врезаться в память вместе с неприятными событиями, как, столкнувшись с ним вновь, начинаешь бессознательно сжиматься и колотиться от страха. Я это к чему? А к тому, что запах этот хозяйский я запомнила на всю оставшуюся жизнь. И после ухода Марио пошлепала обратно в ванную с намерением принять душ, чтобы смыть с себя парфюм Кавьяра.
Долгой и мучительной была эта процедура, но у меня получилось и, завершив ее, я наконец подошла к зеркалу. Провела ладонью по запотевшей гладкой поверхности и невольно отшатнулась.
Как можно за несколько недель превратить меня в такое чудовище? И так красотой никогда не блистала, а теперь уж тем более. Бордовый синяк на бедре, в районе ребер нечто зеленовато-желтое. Когда только успела получить этот ушиб? Ободранные колени и руки ничем не лучше; на лбу ссадина. Однако в целом почти все синяки сошли.
Я нервно вздрогнула, когда в комнате хлопнула дверь.
— Летти? — Конечно, это Кавьяр.
Кто же еще может портить мне жизнь с завидной регулярностью? Только вот выходить совсем не хотелось. Марио-то ушел.
Плохо стало от одной мысли, что придется остаться с греком наедине.
— Опять за свое? — Кавьяр приблизился к двери в ванную. — Выходи.
Дрожащими пальцами застегнула пуговицы на кофточке, успев натянуть одежду с невероятной для такого состояния скоростью, и повернула ключ в замке.