Встав с кровати, она застонала, вспомнив, что вся ее одежда в виде трусиков и лифчика в ванне, а все остальное, кажется, должно быть на диване. И, несмотря на вчерашнее магазинное безумие, сегодня ей опять совершенно нечего надеть! Надо будет брать свежие трусы с собой на работу, лениво подумала она и хихикнула, представив, как достает их по ошибке перед изумленными коллегами, вместо какой-нибудь папки с бумагами.
Оглянувшись в поисках хоть чего-нибудь, чтобы прикрыть наготу, она увидела рубашку Макса.
«Классика», подумала она. Просто «Девять с половиной недель». Но надела рубашку и постояла минуту, наслаждаясь таким родным мужским запахом.
На кухне Макс в одних трусах жарил яичницу.
Где то я уже это видела, - подкралась к нему Варя и обняла за спину.
Макс выключил газ под сковородой, повернулся к ней и шумно и протяжно поцеловал.
Надеюсь в зажигательной порнушке? – он обнял девушку и медленно и со вкусом провел ладонями по ее бедрам.
А вот и нет. – Варя в ответ обняла его за талию и залезла за резинку трусов, - На своей собственной кухне.
На твоей кухне снималась порнушка? – продолжал шутить Макс, лаская ее обнаженные ягодицы, прижимаясь ее к себе все плотнее и жарче.
Почти.
Они опять поцеловались, на этот раз дольше и зажигательнее, Макс скинул с нее рубашку, она спустила вниз его белье.
Я думаю, что на моей кухне порнушка получится гораздо убедительнее, - прошептал он в ее порозовевшее лицо и уложил на стол.
Как скажешь, - откликнулась Варя и обхватила ногами его бедра.
Желание моей девушки для меня закон.
Ворвавшись в ее тело, он без паузы начал работать бедрами. Она выгнулась и ухватилась за край стола, попадая под солнечные лучи. Ее тело заблестело в жарком свете солнца и стало похожим на тело богини любви. Макс невольно сравнил себя с ее жрецом и от этой мысли возбудился еще больше. Его движения отзывались в ней сладкой негой и томлением, солнечное тепло пополам с наслаждением разливалось по венам, и было ощущение, что это любовь и эти движения продлятся вечно.
Когда все было кончено, Макс лег на девушку и уткнулся губами в ключицу.
Ты ведьма, - почти простонал он. – Как можно было из скромной девушки-журналистки стать такой ненасытной женщиной?
Варя счастливо рассмеялась, и обхватила его лицо руками:
Это ты виноват. Таких в 18 веке называли – совратитель.
Значит я совратитель, а ты невинная жертва, - он не удержался и снова поцеловал ее.
Да, совершенно невинная.
Когда они, наконец, встали со стола, Варе внезапно и очень сильно захотелось есть. Вытерев стол, она достала тарелки и чашки, Макс поставил чайник и выложил яичницу с беконом.