— Я, в отличие от тебя, благотворительностью не занимаюсь, — но это прозвучало так жалобно, что Влад и не подумал отступать.
Владислав смотрел на эту глупышку, которая так хотела казаться сильной и храброй, а в итоге была всего лишь беззащитной девчонкой, которую хотелось защитить. Вот только от кого? От него? В свете свечей кожа девушки казалась бархатистой, как будто наполненной каким-то непонятным свечением изнутри. Ему захотелось рукой провести по её плечам, касаясь шелковистых волос, спадающих на них легкой волной.
Еще никогда в жизни я не беседовала с парнем, лежа в ванне в мягком свете тающих восковых свечей. Почему когда он рядом, у меня постоянно прерывается дыхание? Молчаливая пауза стремительно затягивалась. Внезапно Токарев, ничего не говоря, прикоснулся к моей щеке, смахнув с нее так не вовремя прилипшую пену, после чего убрал руку, и, лениво облокотившись на ванну, словно кот, объевшийся сметаны, стал пристально меня разглядывать.
— Что с тобой? — спросила я его.
— Я только сейчас заметил, что глаза у тебя не серые, а голубые, — тихо ответил Влад.
— Вообще-то серые, просто, когда я волнуюсь, они приобретают другой оттенок, — предательски дрожащим голосом ответила я Токареву.
— А сейчас ты волнуешься? — тут же задал соответствующий вопрос депутат.
Моментально став пунцовой, я не смогла отвести глаза в сторону от такого прожигающего взгляда карих глаз Влада, которые в темноте казались абсолютно черными.
— Ну, вообще то я еще никогда не принимала ванну вместе с мужчиной, — пояснила я Владу, который только усмехнулся в ответ.
— Мне почему-то кажется, что ты вообще не знаешь, что такое принимать ванну вместе с мужчиной, — это немного отрезвило Токарева, вернув в прежний мир. Он хотел было добавить, что готов показать ей, как это делается, но понял, что этим явно перегнет палку. Он и так зашел слишком далеко. Зачем он только полез в воду рукой? Хотел её смутить? Вот только получилось всё совсем наоборот — скорее он смутил себя.
Поднявшись с холодной напольной плитки, Влад снял с крючка махровое бежевое полотенце, положив его на край ванны. Но увидев, что губы девушки побледнели, а кожа покрылась мурашками, он взял полотенце обратно, и, раскрыв его перед ванной, скомандовал:
— Вылезай! Ты же вся замёрзла, — знал бы он, что трясет меня далеко не от холода, а от его близости и умопомрачительного аромата его туалетной воды с терпкими нотками бергамота, то не стал бы так заботиться обо мне.
«Что я творю?» — пронеслось в голове, перед тем, как я поднялась из теплой воды, желая поскорее оказаться в нежных, но таких крепких и сильных руках Влада.