Чтобы не смущать Мирославу, Владислав деликатно отвел глаза, выставив руки вперед, прикрывая девушку полотенцем. Как только он услышал всплеск воды и ощутил взволнованное дыхание в районе своей шеи, он обнял Миру, и, прижав её к себе, обернул в мягкое полотенце. Отпускать её из своих рук ему совершенно не хотелось.
— Ты как русалка, — еле слышно сказал Токарев, глядя на темные ресницы девушки, покрытые, словно жемчужинами, каплями воды.
Я даже не улыбнулась в ответ. Было что-то магическое в этом моменте, и я боялась, что стоит мне сказать лишь одно слово, как волшебство пропадет.
Грудь Миры вздымалась под полотенцем, и Владу казалось, что еще чуть-чуть, и он не выдержит, словно дикарь, накинувшись на неё. А она стояла и молчала. Наверное, испугалась его не на шутку, а он, как дурак, не желает выпускать её из своего железного захвата рук, основательно обосновавшихся на её талии.
Совсем потеряв голову, я аккуратно положила руки на плечи Влада, прижавшись к нему еще сильнее. Я знала, что сейчас он просто скинет их, и, назвав полной идиоткой, отправит спать. Но вместо этого, Токарев отвел мокрую прядь с моего лица, и, докоснувшись пальцами шеи, провел ладонью до самой ложбинки груди. После такого яркого ощущения на коже, словно не за окном бушевал ураган, а в моей душе, я не выдержала и, моментально прижавшись к губам Влада, порывисто его поцеловала.
Оторвавшись от мягких губ Токарева, которые всегда казались мне чересчур жесткими, я не открыла глаза, стараясь хоть на секунду продлить это ощущение безграничного счастья, которое спустя пару мгновений пропадет и никогда уже больше не вернется. Но мои предчувствия оказались абсолютно ложными, потому как Влад, выронив полотенце из своих рук, с легким шорохом упавшее на пол к ногам, схватил меня в охапку, принявшись отвечать на мой неосторожный поцелуй сотнями таких же требовательных прикосновений к моей влажной коже кончиками своих пальцев и губ. Всё помещение закружилось перед глазами, и я поддалась очарованию момента, не менее активно целуя Влада в мочку уха и небрежную щетину на его щеке, в то время как он ласкал мою спину и шею, всё глубже зарываясь рукой в копну мокрых волос.
От нежной бархатной кожи Миры доносился едва ощутимый аромат фиалок, который сводил Влада с ума, заставив скинуть рубашку на пол, при этом, не переставая целовать девушку в такие притягательные, пухлые губы.
Мои пальцы вырисовывали причудливые узоры на его стальных мышцах пресса и груди, опаляя жаркими прикосновениями бронзовую кожу Владислава. В одно мгновение я очутилась на пушистом коврике около ванны, лежа под тяжелым телом Влада. Хорошо, что коврик был достойного размера, хотя я уверена, что даже если бы и подо мной вместо него оказалась холодная керамическая плитка, я бы не заметила её, будучи полностью погруженной в исследование тела Влада всеми известными мне способами.