Афанасий серьезно взглянул на меня в последний раз и, медленно развернувшись на сто восемьдесят градусов, наконец, уперся носом в угол коробки и задремал.
* * *
Башин и Токарев сидели на открытой веранде летнего кафе, расположенной на крыше высокого торгового центра, расположенного неподалеку от здания администрации, откуда открывался превосходный вид на центр города. С тех пор, как Ручкина поселилась дома у Влада, он совсем изменился — стал постоянно витать «в облаках» и не так рьяно интересоваться предстоящими выборами. Богдан локти хотел грызть от досады: ведь именно с его подачи Мирослава стала необычайно близка к Токареву. Даже очаровательная Виктория, на которую любовались все мужчины с детсадовского возраста до самого преклонного, не смогла вернуть свои былые позиции, как не старалась. Она даже умудрилась пробраться в спальню к Токареву, пока его не было дома, и ожидала его с работы, лёжа в черном коротком кружевном пеньюаре в шелковых простынях с недвусмысленным выражением лица, повязав красный бантик на шею. Но даже это не пробрало бесчувственного депутата, помешавшегося на своей Мирославе. Он с грохотом выгнал Вику, забрав у нее свой ключ, раз и навсегда запретив ей появляться в его доме. Расстроенная Вика прилетела к Богдану зализывать раны, и Башин понял, что пора что-то предпринимать.
— Что это ты такой довольный? — спросил Токарева Богдан.
Влад загадочно улыбнулся, набирая Мире сообщение с предложением вечером вместе поужинать.
— Да так. Появились причины для радости.
— Я понимаю, что причину зовут Мирослава? — пошел напрямую Башин.
Влад ничего не ответил, только в очередной раз не смог сдержать легкую улыбку, при мысли о его красавице, которая сейчас в очередной раз спасает чью то жизнь. Прошла уже почти неделя со дня конкурса, а их отношения с бешеной скоростью набирали обороты. Владу нравилось проводить с Мирой время. Она была так не похожа на его бывших подружек вроде Виктории — её не интересовали брендовые вещи, и с ней можно было общаться на любые темы, а не только обсуждать чужие деньги и связи. Токарев был уверен, что и он ей небезразличен: это можно было понять по тому, как она солнечно улыбалась каждый раз при виде него, когда он приходил усталый домой и даже кормила его чем нибудь вкусненьким. А как забавно она смущалась, глядя как он подходит к ней ближе, для того, чтобы поцеловать. И пусть они не ночевали вместе, он чувствовал себя частью настоящей семьи, с бурчащим о политике дедом, очаровательной «женой» и даже домашним питомцем, с которым в угоду Мире депутат даже наладил отношения, в один из вечеров принеся земноводному морковку. От мыслей о Ручкиной, Влада вновь отвлек Башин: