С трудом Таня перевела дыхание и улыбнулась: любила, когда он ее так стискивал. Так по — собственнически крепко и очень приятно. Так уверенно. И все же, какие у Лёни удивительно нежные руки. Таня и забыла, что сильные мужские руки могут быть такими нежными. Или не знала. Уже перестала стесняться своего несовершенного тела. Как‑то за короткое время, сам того не зная, научил ее Лёня не волноваться из‑за нескольких белесых растяжек на животе и что грудь ее не такая упругая, как у молоденьких девушек. Когда целовал ее, про все забывала.
Погладила его плечи, чувствуя, как дрогнула упругая кожа, и мышцы рельефные чуть напряглись. Пальцы пробежались ко коротким жестким волоскам к затылку. Притянула Лёню к себе, уткнулась носом в гладко выбритую щеку, прижалась губами. Не поцеловала, просто прижалась. От Лёни приятно пахло. Свежо, чуть терпко, совсем не крепко. Им хотелось дышать как морским воздухом.
Пять вечера без пятнадцати минут. И хотя Таня за день прилично устала, настроение у нее было прекрасное: улыбка то и дело наплывала на лицо, чуть рассеивая привычный рабочий официоз. Татьяна вообще в последнее время стала чаще улыбаться. Но улыбаться бесцельно, — всякой пустой мысли. Как счастливый человек. Это все Лёня, этот смешливый, несерьезный, непостижимый мужчина. И как только ему удалось за такое короткое время приучить ее к себе, что уже отдельно от него себя не мыслила.
Татьяне все‑таки удалось вернуться в медицину. С большим трудом, но удалось. Пришлось пройти несколько курсов, чтобы подтвердить квалификацию. Тяжело было организовать свое время, имея на руках маленького ребенка. Зато сейчас она работала в железнодорожной поликлинике дежурным врачом по предрейсовым осмотрам, занималась любимым делом и наконец‑то чувствовала себя полноценным самодостаточным человеком.
В дверь настойчиво и смело постучали. Таня громко и чопорно разрешила войти. В кабинете она была одна.
— Всех вылечила? — заглянул Лёня.
Таня рассмеялась, отложила ручку и вспорхнула со стула. Так же легко, как перелетела, она оказалась у двери и доверчиво прижалась к Лёнькиной груди.
— На сегодня точно всех. Теперь готова заняться тобой, — легко поцеловала твердые мужские губы, чувствуя, как заметно сваливается с самой усталость.
— Жду не дождусь, — загадочно проговорил Вуич и немного вперед пошатнулся, отталкиваясь от двери. С той стороны кто‑то настойчиво дернул ручку.
— Танюша!.. — весело влетев в кабинет, вскрикнула врачица, но, увидев Леонида, понизила голос, как будто разочарованно, — уже уходишь… — а глаза все же заблестели при виде Лёни, и живот вмиг подтянулся.