— Да, убегаю. А что ты хотела, Леночка? — Таня сбросила халат, снова вернулась к столу и раскрыла свою сумочку.
— Да так… Кое‑что тебе рассказать.
— Я внизу подожду, — глядя на Татьяну, вмешался Вуич в разговор. — Сударыня… — и Ленка потеснилась, выпуская мужчину в коридор.
— Таня, пять минут, — пообещала Лена.
— Давай, — согласилась Татьяна, доставая из внутреннего кармашка сумки зеркальце и помаду. Что ж не послушать очередную сплетню, ответная реакция Ленке все равно не нужна, ей главное новостью поделиться. Ленка затрещала, а Таня красила губы и изредка поддакивала приятельнице, думая о своем.
Вот сколько раз просила Лёню не подниматься в кабинет, а ждать на улице. Не слушал он: по — хозяйски приходил, по — собственнически целовал. Теперь снова разговоров о нем будет. Снова девки достанут своими вопросами. Не останется не замеченным очередное его появление.
Леонид вышел из здания и спустился с высокого широкого крыльца. Не стал маячить сразу возле выхода, а прошелся по тенистой аллее к воротам. Остановился у пестрой цветочной клумбы. Вроде жизнь его текла своим чередом, спокойно, но внутри уже давно покоя не ощущал. С горячим сердцем приходил на эти сладострастные свидания, а уходил с холодком от неполной близости. Хоть и испытывал всегда невиданное телесное упоение. Думал: его любви на двоих хватит. И боялся все же: а вдруг не хватит. И удивлялся своему терпению — откуда его столько. Никогда не слыл терпеливым человеком. Но страх потерять Танечку был сильнее, сковывал его горячность и неуемное иногда желание совсем не отпускать ее от себя.
Мимо то и дело бежал топоток женских каблучков. Но не оборачивался. У Тани шаги легкие, когда спешила, казалось, ноги чуть земли касались. Даже шаг у его Танюши какой‑то жизнерадостный. На этот шаг не только он сам оборачивался. И в этот раз обернулся, когда не только скорый стук каблучков услышал, но и голос Татьяны. Она шла ему навстречу, по пути разговаривая с каким‑то презентабельного вида мужчиной, он все хватал ее за руки и что‑то говорил настойчиво. А Таня весело отмахивалась и все ускоряла шаг, все спешила.
А в нескольких шагах от Вуича замерла, натолкнувшись на его недобрый потемневший взгляд. Непривычно видеть его таким. И неприятно. Ужасно неприятно, колко как‑то.
— Это что еще за хрен в масле?
— Почему в масле? — невпопад спросила она и подхватила Лёню под руку. — Пойдем, — потянула к машине, но Вуич, словно скала, врос в землю и с места не сдвигался. — Это наш терапевт, — обозначила она личность мужчины, хотя Лёне это все равно много не скажет. Терапевт ли то был или стоматолог — разницы никакой.