— Да причем тут мужик? — тем не менее внешне своей растерянности не показала, а отозвалась легко и уверенно. — Я для себя рожать буду.
— Так, ладно, — вздохнула Ленка, — давай тогда сбегай анализы сдай. Чего тянуть? Еще девяти нет — успеешь. — Хлопнула на стол бланки направлений на анализы и черканула на них пометки. Потом порывисто сняла трубку и набрала номер лаборатории крови. — Ларочка… — приветливо защебетала, — как там у вас сегодня?.. М — мм… Сейчас Танюша Шаурина подойдет… ага… — и положила трубку. — Ну все, беги.
Татьяна взяла со стола направления, вышла от гинеколога и поспешила на первый этаж в лабораторию. Сдала анализы и вернулась к себе. У кабинета ее уже поджидали пациенты.
— Минуточку, — сказала Таня вежливо и прикрыла дверь. Задержала прием, чтобы перевести дух и выбросить зажатую в сгибе локтя проспиртованную ватку.
Вату‑то она выбросила и вздохнула вроде глубоко, чтобы в себя прийти, но почему‑то эффект получился обратный: голова вдруг закружилась, и тошнота резко подкатила к горлу. Дрожащими ладонями Татьяна оперлась на стол, опустилась в кресло. Прикрыла рот пальцами, словно сдерживая рвотный позыв, и задышала часто. Смешно даже: только узнала про беременность и будто проснулись все ее признаки. До этого ни тошноты, ни головокружения не ощущала. Пару раз только, но все списала на усталость и нездоровое питание — то не вовремя поест, то тяжело. Тошнило ее после кладбища, да и тут думала: все от волнения. И к Ленке сегодня с утра забежала, потому что низ живота все выходные болел, так сильно, что забеспокоилась, уж не воспаление ли яичников. На все грешила, только не на беременность. На задержку не обращала внимание, потому что последние месяцы цикл сбился. А теперь такой сюрприз: она во второй раз станет мамой. Мамой… Господи!
Мысль эта, — о том, что внутри уже живет, растет крохотное существо, — будто прорвалась в голову, зажгла разум, и ее саму словно резким толчком с места подняла. Таня вскочила, судорожно прижала руки к животу. Так сладко ёкнуло сердце и понеслось вскачь. Но вслед за этим снова приступ тошноты.
— Я сейчас, — натянуто улыбнулась в коридоре и поторопилась в туалет.
Тошнота прошла часа через два, самочувствие нормализовалось. Только с аппетитом целый день были проблемы, ничего есть не могла. Это точно от волнения. Все думала, что нужно позвонить Лёне, и никак не могла решиться огорошить его этой новостью. Если уж ее как обухом по голове, то его и подавно; потому что не припомнила, чтобы Вуич высказывал горячего желания иметь детей и жениться. Кажется, вполне он доволен существующим порядком вещей и их легкими приятными отношениями. Вот почему мысль о ребенке, при всей ее сладости, немного горчила, — ибо когда появляются дети, кончается романтика и сентиментальность, и начинается жизнь обычная, рутинная. По крайней мере, в Таниной жизни все было именно так. Возможно, у кого‑то по — другому, но не у нее. Она всегда слишком большое внимание уделяла ребенку, ставя его интересы превыше своих, и уже не могла закрывать глаза на многие вещи, которые до рождения малыша спускала с рук.