— Лёня! Я тебя ни в чем не упрекаю, как ты мог такое подумать! — изумилась Таня.
— Вот именно, — выдохнул Леонид. — Как заботится, ухаживать, помогать — так Лёня. Слезы — сопли вытирать — Лёня. Но чуть что — я не отец. Права не имею. Этот идиот ее увез черт знает куда, а я даже сделать ничего не могу. Потому что я — не отец! И мне это надоело. Каждый раз, как Настю увозит, я на иголках. Ты на иголках…
Действительно, каждый раз, как Борис с Настей встречался, — хоть и редко это происходило, — Лёню такое чувство охватывало, будто его родное забрали, с кровью от него оторвали. Так не нравилось ему, что Настя с родным отцом встречалась, он даже ревновал немного. Знал, что теперь с неделю у Насти все разговоры о «папе» да о «папе». А таких «пап» кастрировать надо! Еще в детстве!
— Просто он не согласится…
— А ты об этом не думай. У тебя другие заботы. Я сам разберусь.
— Каким образом? — с опаской спросила Татьяна.
— Танюш, — поморщился муж, — я разберусь.
* * *
Как именно Леонид решил договориться с Борисом, Татьяне он так и не сказал. Спустя пару дней после этой напряженной беседы позвонил домой и сообщил, что задержится. Просил Таню не волноваться и пообещал рассказать все дома. А как тут не волноваться? Сердцем чувствовала: что‑то не так. И места себе не находила. Занималась домашними делами, возилась с детьми и тлела беспокойством.
Лёня не стал тянуть резину, когда пришел домой. Начал объясняться, едва за ним захлопнулась входная дверь.
— Я сегодня с Осиповым встречался… — Вуич произнес фамилию с видимым недовольством, так ему противен был этот человек.
— Лёня, привет! — выскочила из комнаты Настя.
— Привет, Настюш, — ласково сказал он. — Как дела?
— Все в полном, — весело заверила она. — А тебе придется одному ужинать, потому что мы с мамой уже поели.
— Вот и правильно, — улыбнулся мужчина и прошел в спальню.
— И как вы поговорили? — взволновалась Таня, последовав за ним.
— Нормально поговорили, — пожал он широкими плечами и порывисто начал стягивать пиджак. — Продал мне он Настю за тридцать серебряников.
— Что? — выдохнула женщина.
— Я у него спросил, сколько ему надо денег, чтобы он навсегда забыл, что у него есть дочь, — без удовольствия пояснил Лёня.
— А он? — У Тани странно осип голос.
— А он мне ответил.
— Я что‑то… Подожди… — Таня никак не могла поверить в услышанное.
— Он получил деньги и написал, что отказывается от родительских прав и не против удочерения Насти другим лицом. То есть мной.
— Боже мой… — Таня потеряла дар речи. Горло сжал сухой спазм. — А ты, получается, Настю… купил… как какую‑то вещь… взял… и купил…