— К сожалению, я плохо пою и не смогу доставить тебе удовольствия своим пением.
— А ты попробуй, — и он принялся напевать какую-то мелодию.
— Нет, ну точно псих, — сказала я скорей себе, чем ему.
— За это меня и любят, — Тарас лукаво посмотрел в мою сторону.
Я фыркнула и отвернулась в окно.
— Ты сама предложила всё забыть. Вот и давай себя вести соответствующе, — предложил он.
— Спасибо, что никому не рассказал о случившемся, — искренне поблагодарила я Тараса.
Пожав плечами, он сказал:
— Не в моих правилах распускать сплетни. Жаль, что ты обо мне другого мнения.
Больше мы по дороге не разговаривали. Едва увидев в окно машины свой дом, я выдохнула. Всё-таки мне тяжело находиться рядом с Тарасом. Стоило мне только посмотреть на его красивый профиль, я вспоминала, что именно эти руки, которые сейчас держат руль, всего несколько дней назад держали в крепких объятьях меня. Мне резко стало жарко. Хорошо, что я почти ничего не помню, а то, наверное, не смогла бы удержать себя в руках, и сразу выдала бы свои истинные эмоции.
Я так сильно задумалась, что не заметила, что мы уже подъехали к моему подъезду и уже пару минут просто сидим в тишине, глядя друг на друга. Ничего не говоря, Тарас поднял руку и нежно прикоснулся к моей щеке. Предатели-мурашки волной пробежались по всему телу. В тот момент мне безумно захотелось его поцеловать, и я задрожала, как осиновый лист, боясь не совладать с собой. Увидев расширившиеся от страха глаза Феи, Тарас подумал, что она испугалась его, а не себя, и резким движением отдернул руку от лица девушки.
— Не бойся, я обещаю, что больше не трону тебя, — произнес Стрельников. И понимая, что Фея сейчас уйдет, добавил: — Моя мама приглашает тебя в гости в это воскресенье.
Я растерялась. Зачем мама Тараса решила продолжить со мной знакомство?
— Передай ей большое спасибо, но я не приду.
— Я же сказал, что это мама приглашает тебя, а не я, — Тарас начинал злиться и решил меня добить еще одной фразой, которая действительно меня испугала: — Если ты не пойдешь, я все расскажу Денису.
— Так ты не только насильник, но еще и шантажист?! — я не поверила своим ушам.
— Почему же сразу насильник? — оскорбился Тарас. — По-моему всё было по обоюдному согласию.
Услышав это, мое лицо моментально приобрело цвет переспелой клубники.
— Извини, я ничего не помню.
Стрельников театрально расстроился и сказал:
— Так меня еще никто не оскорблял. Ладно бы понравилось, или не очень, но чтобы совсем ничего не помнить… Это удар по моему самолюбию… ниже пояса, — Тарас явно развлекался, пытаясь меня смутить еще больше.